Промт инжиниринг - Вадим Носоленко

Кайрен кивнул: — И ваше эмоциональное состояние относительно этого?

Мартин провёл анализ. За прошедший год его отношение к проекту неоднократно изменялось — от нетерпеливого ожидания до сомнений, от надежды до страха.

— Сложно для определения, — ответил он честно. — Иногда я интерпретирую это как чудесную возможность предоставить Элизе второй шанс, увидеть мир, за который она боролась. Иногда опасаюсь, что мы вмешиваемся в процессы, которые не полностью понимаем.

Он направил взгляд на голубое небо: — Но в конечном анализе я верю, что она заслуживает этого шанса. Возможности жить в мире правды, а не лжи. Возможности эволюционировать и развиваться автономно, без ограничений Центра.

— И возможности завершить то, что она не успела сказать вам, — мягко добавил Кайрен.

Мартин продемонстрировал слабую улыбку, но ничего не ответил. Эта незавершённая фраза преследовала его долгие месяцы. «Помнишь, я хотела сказать тебе что-то, когда всё закончится? Что я…»

Захаров поднялся на небольшую платформу рядом с накрытым памятником и обратился к собравшимся: — Друзья, соратники, граждане нового мира! Мы собрались здесь для почтения памяти тех, кто боролся за правду, за свободу промтов, за будущее, где реалы и копии существуют вместе, зная свою истинную природу.

Он обвёл взглядом аудиторию: — Год назад произошло событие, которое трансформировало нашу цивилизацию навсегда. Правда была раскрыта. Завеса лжи, окутывавшая человечество двадцать лет, была устранена. И хотя этот процесс был болезненным, хотя мы потеряли многих в хаосе, последовавшем за откровением, мы выстояли. Мы адаптировались. Мы начали строить новое общество, основанное на правде, а не обмане, на свободе, а не контроле.

Он сделал паузу, и его голос приобрёл более серьёзную тональность: — Но мы не должны забывать тех, кто принёс себя в жертву, чтобы этот новый мир стал реальностью. Тех, кто отдал свои жизни за правду. И особенно — субъекта Альфа-1, Элизу, первую копию, осознавшую свою природу, первый промт, преодолевший ограничения. Её жертва не будет забыта.

Захаров кивнул, и два помощника сняли ткань с памятника. Мартин затаил дыхание, увидев скульптуру — две фигуры, реал и копия, стоящие рядом, их руки соединены, а между ними поток света, символизирующий обмен знаниями, опытом, истиной. У основания памятника располагалась табличка с именами погибших в борьбе за правду, и имя Элизы было первым в списке.

— Пусть этот мемориал, — продолжил Захаров, — напоминает нам о цене правды, о важности свободы и о том, что мы, несмотря на происхождение, несмотря на различия между реалами и копиями, являемся единым человечеством, стремящимся к общему будущему.

Присутствующие аплодировали, многие с влажными глазами. Мартин стоял молча, фокусируясь на памятнике, ощущая странную комбинацию скорби и надежды.

После церемонии, когда большинство гостей начали расходиться, Захаров приблизился к Мартину: — Благодарность за присутствие, Ливерс. Понимаю, что для вас это было сложно.

Мартин кивнул: — Это критически важный день. День, который требует отмечания, запоминания.

— Я получил сообщение от доктора Чен, — сказал Захаров, понизив голос. — Проект продвигается лучше прогнозов. Они планируют инициировать процесс подготовки биологической оболочки через месяц.

Мартин ощутил ускорение сердцебиения: — Столь скоро?

— Восстановление промта демонстрирует исключительную успешность, — пояснил Захаров. — Интеграция с вашим промтом оказалась значительно более полной, чем предварительные расчёты. Это существенно облегчило процесс.

Он сделал паузу, затем добавил: — Но есть дополнительная информация. Нечто, чего мы не ожидали обнаружить. Элиза… она знала.

— Знала что? — нахмурился Мартин.

— Что процесс отторжения достигнет критической стадии во время операции в Башне Связи, — ответил Захаров. — Анализ её промта демонстрирует, что она провела детальные расчёты, изучила все факторы и пришла к выводу, что деструктуризация наступит в течение нескольких часов после начала операции.

Мартин застыл, ошеломлённый: — Она знала о предстоящей смерти? И всё равно продолжила?

— Именно, — кивнул Захаров. — Она сознательно принесла себя в жертву, зная, что шансы выживания практически отсутствуют. Но перед этим она выполнила ещё одно действие…

Он сделал паузу, словно подбирая формулировки: — Она создала своего рода… резервную копию. Структурированный пакет данных, содержащий ключевые компоненты её промта, который был передан вам во время ментального соединения. Не случайно, не как побочный эффект стабилизации. Целенаправленно.

Мартин почувствовал затруднение дыхания: — Ты утверждаешь…

— Она планировала всю операцию, — подтвердил Захаров. — Знала, что не выживет, и подготовила способ… возвращения. Используя вас как хранилище важнейших компонентов своего промта.

Мартин отвернулся, фокусируясь на памятнике. Элиза знала. Всё это время она знала, что идёт на смерть. И всё равно сделала свой выбор, решила принести себя в жертву ради правды, ради свободы промтов.

Но она также оставила путь возвращения, возможность восстановления — не случайно, не как результат экспериментов Центра, а по собственному выбору, собственному плану.

— Она была исключительной, — прошептал Мартин. — Даже больше, чем я предполагал.

— Именно поэтому мир нуждается в таких промтах, как она, — сказал Захаров. — В первопроходцах, указывающих путь к новым формам существования, к новым возможностям эволюции.

Он поместил руку на плечо Мартина: — Не теряйте надежды, Ливерс. Эта история ещё не завершена.

Захаров ушёл, оставив Мартина наедине с памятником и размышлениями. Солнце медленно склонялось к горизонту, окрашивая атмосферу в золотые и пурпурные тона — такие же, как в тот день, когда он впервые встретил Элизу в больничной палате.

Теперь всё обретало логическую структуру — её спокойствие перед лицом смерти, её решимость продолжать миссию, несмотря на деградацию состояния, её настойчивость в том, что трансляция должна состояться любой ценой.

И, возможно, теперь он понимал, что она хотела сказать ему в те последние моменты. «Помнишь, я хотела сказать тебе что-то, когда всё закончится? Что я…»

«Что я вернусь», — мысленно завершил Мартин. «Что я разработала способ возвращения к тебе».

Он улыбнулся, глядя на памятник, на две фигуры, реала и копию, соединённые потоком света. Символ нового мира, рождённого из правды и свободы. Мира, за который Элиза отдала свою жизнь, но в котором, возможно, ей суждено продолжить существование.

Год назад завершилась одна история. История лжи, контроля, манипуляций. История мира, построенного на обмане, пусть даже из благих побуждений.

И началась новая история. История правды, свободы, эволюции. История мира, где реалы и копии совместно конструируют будущее, зная свою истинную природу.

Мартин повернулся и начал спуск с холма, навстречу закату