За речкой - Артём Март

Муха стоял с каменным выражением лица. Взгляд его был совершенно непроницаемым. Казалось, Муха просто не здесь. Будто бы он в другом месте. Продумывает ли он ещё какой-то вариант входа или просто подсознательно отстранился от ситуации, сказать было сложно.

— Значит — «нет». Это ваш окончательный ответ? — Спросил Муха наконец.

Миронов кивнул и даже открыл рот, но я его опередил:

— Товарищ капитан, разрешите обратиться.

Капитан агитотряда резко, но совершенно беззлобно цыкнул на меня.

— Разрешаю, — сказал он с некоторой ноткой удивления в голосе. — Но сначала, старший сержант, прошу, представьтесь. Я люблю сначала знакомиться с людьми, а потом уже выслушивать их вопросы.

— Старший сержант Александр Селихов.

Миронов вопросительно приподнял бровь.

— Селихов? Мне приходилось слышать это имя, — он разулыбался. — Тот самый Селихов? А я-то думаю… Почему ваше лицо кажется мне знакомым?

— В каком это смысле — «тот самый»? — Я пожал плечами.

— В самом прямом, — не снимая с лица улыбки, продолжал капитан. — Вы знали, что о вас выходила агитационная брошюра для пограничников и мотострелковых отделений?

Волков, услышав это, наградил меня холодным взглядом. Муха — равнодушным.

— Вернее, не только о вас, — продолжал Миронов. — Но вы фигурировали в ней как образец воинской доблести. Полагаю, там говорилось о том, как вы в одиночку захватили в плен высокопоставленного душманского командира. И о том, как несколько раз доблестно проявляли себя в бою. В брошюре даже была ваша фотография.

Капитан вздохнул.

— Правда, книжицу быстро сняли с печати. По каким причинам — мне неведомо. Но я всё равно рад познакомиться.

— Взаимно, — ответил я.

— Так что же вы хотели мне сказать, товарищ Селихов? — спросил капитан. — Или, может быть, вы хотели что-то спросить?

— Связан ли приход вашего отряда с неким бродячим проповедником по прозвищу Муаллим-и-Дин?

— Селихов… — Строго одёрнул меня Муха.

Но я не обратил внимания на его слова. Тогда старший лейтенант потянулся, чтобы схватить меня за рукав.

— Отставить, товарищ старший лейтенант, — сказал ему вдруг капитан Миронов.

Приказ прозвучал совершенно не строго и по тону походил на просьбу. И всё же Муха её выполнил.

Да только принялся сверлить меня суровым взглядом.

— Вы знаете больше, чем я думал, — сказал мне Миронов. — Да. Совершенно верно. Мы здесь, потому что в последние несколько недель серьёзным образом активизировалась антисоветская пропаганда в этих местах. Мой БАПО призван, в том числе, заниматься контрпропагандой.

— В таком случае, считаете ли вы, — продолжил я, — что в данном конкретном случае вы боретесь лишь с симптомами той опасной заразы, которую так удачно сеет Муаллим на и без того благодатной почве?

Миронов задумался.

Волков недоумённо смотрел то на Муху, то на меня, то на капитана. Муха, в свою очередь, зло зыркал в мою сторону. Даже Бледнов принялся внимательно следить за нашим с Мироновым разговором.

— Мы делаем то, что умеем лучше всего, — ответил наконец капитан.

— Мы тоже, — кивнул я. — И в наших силах найти и уничтожить источник пропаганды. Но для этого вы должны позволить нам пойти с вами.

— Рискованно, — отрицательно покачал головой капитан.

— Я знаю. Вы боитесь, что полыхнёт. Но пожар горит уже вовсю. И вы собираетесь тушить его из ведра, а мы, с вашей помощью, можем перекрыть кислород одному из очагов.

Миронов молчал, глядя на меня.

— Вы хотите спасти всех, я понимаю, — продолжил я. — Но мы знаем, что, уничтожив проповедника, спасём тех, кого ещё можно спасти. И наших, и местных. И их детей.

Я говорил с Мироновым на его языке. Языке закоренелого идеалиста. И судя по тому, что он задумался и не торопился отвечать, он меня услышал.

— Товарищ капитан, — вдруг подал голос Бледнов.

Все, кто был в землянке, тотчас же уставились на него. Никто не ожидал, что лейтенант подаст голос.

— Да, товарищ лейтенант? — Миронов в своей манере вопросительно приподнял бровь. — Что вы хотели?

— Я… Я думаю, — нерешительно продолжил замполит, — что вам нужно прислушаться к товарищу Селихову.

— Да? И почему же?

— Я считаю, Александр прав в своих суждениях. В кишлаке действительно есть те, кого ещё можно спасти, — уклончиво ответил замполит. — И если товарищ старший лейтенант Муха и его люди действительно способны на это, то вы должны помочь.

Миронов не отвечал. Только задумчиво посмотрел на Бледнова.

— Я служу тут давно, — продолжил Бледнов. — И да. Тут действительно полыхает. И с этим надо что-то делать.

Когда Бледнов докончил, в землянке стало тихо. Эта тишина, словно плотный, спёртый воздух, окутала всех нас. Усугубила гнетущий момент ожидания, что повис над нами, словно какая-то опасность.

Все ждали, что скажет капитан Миронов.

Глава 27

— Вам легко говорить такие решительные слова, — сказал Миронов наконец. — Но завтра утром вы не пойдете в кишлак. Я не хочу вас обидеть, товарищ Бледнов, но вы не будете шагать по тамышним дорогам и ждать пули в спину. А мы — да.

Капитан посмотрел на нас с Мухой и Волковым с какой-то тоскливой горечью во взгляде. Потом закончил:

— И мне кажется, что мы рискуем еще больше, если возьмем вас, дорогие товарищи, с собой.

— Я часто бываю в кишлаке, — вдруг сказал Бледнов. — Если позволите, могу пойти и завтра. Вместе с вами.

Миронов вопросительно глянул на замполита.

— Часто бываете? И что ж вы делаете там? Ведете агитацию?

Я заметил, что Бледнов явно растерялся. Потому что оживился. Зрачки его суетливо забегали, он кашлянул.

— Так точно, товарищ капитан. Агитацию. Но так, по-мелочи. Это моя чисто личная инициатива. Кому-то книжки раздаю. С кем другим поговорю. Поспрашиваю, как идут дела.

— И к вам относятся вполне дружелюбно? — В голосе капитана прозвучало явное сомнение.

— Меня там знают, — поспешил ответить Бледнов. — Знают, что рядом застава стоит. Потому и не трогают. Да и хожу я туда только днем. Стараюсь не соваться куда не просят.

Миронов снова задумался.

— Знаете, что я думаю, товарищ капитан? — спросил я.

Капитан, опустивший было взгляд, тут же