Ливония. Продолжение - Андрей Готлибович Шопперт

Пленные татары с самых разных набегов под пытками или без оных, по доброте душевной, подтвердили, что степь южнее Запорожья будущего совсем не сухая и безжизненная. В сорока верстах южнее порогов в Днепр с юга впадает небольшая речушка. Лодки с килем не пройдут. Река мелкая. Потому и строили плоскодонные и тащить их придётся, впрягаясь в них. И от истока этой реки, если ещё пятнадцать или двадцать вёрст протащить лодьи волоком по степи, то снова будет река, которая уже впадает в Азовское море. На самом деле это выпытывали долго и писать об этом не быстро, а там всей дороги всего — восемьдесят вёрст.

Всё, дальше на лодьях до Крыма и гулять там, истребляя всех, кто схватится за лук или копьё. Ну, и миномётами с артиллерией уничтожая города и войска в них стоящие. На самый юг полуострова идти не надо. Там не крымские города, они турецкие. Пусть пока стоят. Пока с османами воевать рано. Велика и сильны Османская империя. Настанет и её время, но позже.

Андрейка сунул записку задумавшемуся Юрию Васильевичу.

«Вои Адашева подходят».

И пора. За ними по пятам Давлет Герай с нукерами. Ждём.

Ждём, дорогие гости. И гостинцы готовы, и столы накрыты. Только вас для веселия и не хватает.

Глава 26

Эпилог второй

— Деда, а деда, ну расскажи про князя Юрия Грозного, — в большом зале на медвежьей шкуре у потрескивающего камина улеглась на пузо стайка пацанят. Есть малые совсем, годков пять, есть и солидны, сторонящиеся малышни, десятилетки. Семеро всего.

— Я вам сотню раз рассказывал… Царство ему небесное…

— А пло завоевание Клымского ханства обессал⁈ — чуть картавит один из малышни, и глазёнки синие горят предвкушением.

— Ханства? — Егорка… воевода Егор Коноплёв… бывший воевода Егор Коноплёв вытянул изувеченную ногу, положив её на стульчик небольшой, тоже шкурой медвежьей сверху прикрытой и чуть поморщившись, вздохнул, — Ханства? Так и про это сто раз вам рассказывал.

— Ну, деда!!! — чуть не хором завопили, и большаки громче малышни.

— Ладно, ладно. Ишь голоса тут возвышают. Про Крым, значит? Ну про Крым, так про Крым.

Егорка почесал рукой сивый затылок.

— Вот тут началось. В этой самой зале. Архиепископ Риги Вильгельм Бранденбург-Ансбахский и его коадъютор герцог Христофор Мекленбург-Шверинский, коадъютер — это помощник и наследник по-нашему, не захотели город сдавать без бою. Уж и не знаю на что надеялись? Дурни. За что и поплатились. Дурни они на свой зад всегда пинка выпросят. Так из-за этого дурака герцога Христофора потом пришлось и с Бранденбургом воевать. Тогда-то герцогство Пруссия и перешло под нашу руку. Оно же соседнее с Бранденбургом и те давно на него зубы точили, а силов-то кот наплакал. Побили и данником нашим сделали… Бранденбург — это курфюршество такое. Как княжество у нас. А Пруссию мы всю целиком присоединили, так княжеством и прозывается теперь — Княжество Прусское. Но это я вперед забежал. Это через год после того было, как Крым присоединили. Вот сбился. Чтоб вас… Эх.

Старый воевода помассировал больную ногу, опять почесал затылок и улыбнулся, вспомнив, чего это он Крыма к Риге вильнул.

— Не сбивайте меня, сам собьюсь. Десять диверсантов с Юрием Стрелковым, дедушкой твоим Андрейка, и мои два десятка с дедом вашим, молодым тогда, под утро на верёвках забрались на стену и ворота в город открыли, охрану перебив. Не захотел Юрий Васильевич по Риге из миномётов палить, жалко ему эту красоту стало. Город почти без боя взяли и опять предложили засевшим в замке немцам сдаться. Тогда они палить по нашим парламентёрам стали. Пришлось ворота миномётом вышибать у замка. Потом перебили там почти всех, в том числе и архиепископа с Христофором этим, из-за которого с Бранденбургом потом ратились.

— А Крым? — не выдержал Андрейка — внук двух великих воинов русских.

— Не лезь поперёд дедки. Вот в этой комнате мы кучу карт нашли и среди них карту Крыма, где нарисованы реки. Тогда-то и родился у Юрия Васильевича план. Не по Днепру в Чёрное море выйти и потом с турецким флотом ратиться, а по этим рекам в Азовское море. А там нет кораблей. Оно мелкое совсем. Стали всех пленных татар крымских про эти реки расспрашивать. Всё подтвердилось. Переволок есть. И он всего с десяток вёрст. Мы и перетащили лодьи с припасом и порохом с минами и все миномёты с пушками на лодьях от Днепра до Азовского моря.

— А хан⁈ — опять вылез Андрейка, на все зашикали.

Дед усмехнулся, опять ногу помассировал у колена, куда пуля дурная угодила, сделав его хромым, в сражении при Измаиле с турками.

— А хан мёртвый уже тогда был. Дохлый даже. Валялся среди тысяч трупов своих воинов. В засаду он угодил вместе со всем своим войском и двумя последними сыновьями. Все и погибли. Нет, воины-то не все, часть разбежалась, в плен сдалось почти пять тысяч. А вот Давлет Герай и его сыновья со всеми биями и воеводами погибли. В них мины угодили в самом начале битвы при порогах. Только по одежонке потом сами татары нашли. В куски разорвало всю ханскую ставку.

— А Крым? — ну понятно кто.

— Ох, вот сбиваете вечно. Приплыли мы в Крым, лодьи назад отправили. Три раза лодьи туда-сюда гоняли, чтобы всё войско переправить… Ага, а воевода Даниил Адашев в это время со своей конницей к Перекопу подступил, чтобы отвлечь басурман от нашей высадки.

— А татаровья?

— Хм. Татаровья оказались слабаками. Ну или не так, в городах бились до последнего… А токмо тех последних мало осталось. Давлет этот Герай большую часть настоящих воинов к порогам увёл за Даниилом Фёдоровичем Адашевым погнавшись. Там мы их и положили. А тут всякие немощные, да пастухи, ополчение, ремесленники. Куда им против воев и миномётов с бомбами. Все города взяли. Всех рабов освободили и по новому пути короткому на пороги отправили, а там вдоль Днепра. Много, несколько десятков тысяч сопроводили. Умаялись с ними. Как дети малые. А ведь кормить двадцать, а то и двадцать пять тысяч необходимо. Целый год Юрий Васильевич этим занимался. А мы Крым зачищали. Всех татаровей оттуда в степь за Перекоп выгнали. Опустел север полуострова. Только на юге города османские не тронули. Они пытались на нас напасть, за своего союзника вступиться, но каждый раз огромные