Сила Медведь - М. Г. Лой

выпутываясь гибкой змеёй из толстых цепей, которые до сих пор стягивали его тело. Он клацал зубами, рычал и хрипел. Изворачивался, вставал на ноги, потом снова падал. В конце концов, кто-то схватил его за волосы и бросил на нужную дорожку. Антоний снова подумал: а что нельзя было указать на эту дорожку сразу? Обязательно было бить человека? Потом крестоносцы принялись стягивать с Бешеного цепи, а маги создали вокруг него специальный барьер, и магические плети били того, если он пытался кого-то укусить или ранить. Кто-то из магов, то ли сильно разозлился, то ли сильно испугался, Антоний был уверен что второе, опалил несколькими знаками его лицо, заставив того зарычать сильнее, чуть притихнуть, но потом так сверкнуть глазами, что крестоносцы ринулись в стороны, а маги усилили барьер. Жертва, скинув остатки цепей, кинулась на несчастного так, что тот отбежал назад, при этом изначально будучи за яркой сетью купольной защиты, споткнулся, упал и сам же себе магическим знаком припалил заднюю точку. Жертва вцепилась когтями в нити барьера, опаливая себе руки и бороду с усами. Некоторое время, не обращая внимание на боль, смотрела на парнишку, что готов был наложить в штаны, а потом спокойно оторвалась от сети и отошла на место вальяжно, будто и не была только что зла. Бешеный открыл склянку со святой водой — где и когда только взял?! — выпил четырьмя большими глотками, рыгнул и, отбросив бутылочку, принялся разминаться.

Антоний перепроверил своё обмундирование, послушал, как легко и просто меч выходит из ножен и входит обратно, проверил кинжалы, затем мешочек с серебром, склянки и прочее. После повёл плечами, размял шею. Стянул шапочку и сунул её за пазуху жилета, она не нужна. Нужен будет только платок, что хорошо обматывал толстую косу. Под ним была ещё чёрная лента с вышивкой, а шею продолжал охватывать в два оборота длинная, метра полтора нить — бабушка Мила повязала её, затянув два небольших узелка. Длинные концы свисали на грудь, под тунику. Такую волшбу учуять можно было легко, но стражи на подобное не обращали внимание. Мало ли что задумал охотник. Он в приоритете.

Антоний ещё раз бегло осмотрел свою жертву. На полголовы ниже его, худой, но жилистый, через рваные тряпки проступала мускулатура. Раны вот-вот готовы затянуться, и несмотря на то, что силу мага и ведьмака сдерживали знаки арестанта на запястьях и лодыжках, жертва была довольно сильна. Бешеный был ещё и оборотнем, — что Антония не могло удивить, сколько в жертве было всего разного — но знаки ограничивали его перевоплощение, а так же силу магии. Вот Бешеный хрустнул шейными суставами, а потом скинул верхнюю тряпку, оголив грязный торс. Антоний оценил рваные штанины и неожиданно остановился взглядом на сапогах. И где он взял такие? Не новые, ношенные, но в хорошем состоянии. Прочные. Некоторое время, глядя на них, Антоний размышлял над этим, а потом неожиданно дёрнул левым глазом. Ага, за голенищем что-то есть. Нож. От жертвы, кстати, продолжало нести алкоголем, да и воняло знатно. Но Антоний надеялся на слух. Надо было лишь услышать, как бежит противник и как бьётся при этом его сердце.

Вот продудел горн, и жертвы ринулись по дорожкам прочь, к полоске раскинувшегося в километре от стартовой площадке леса. Там демонов не было. На время охоты храмовники очищали его. Но бывало всякое…

Жертвы побежали все, кроме Бешеного. Тот, будто не слыша звука или же не понимая его значения, стоял на месте, почёсывал шею, потом ступнёй икру, затем задницу и после этого причинное место. После зевнул, сонно поморгал, посмотрел на голубое, безоблачное небо. И только после этого как-то лениво и невзначай обернулся на Антония. Антоний стоял спокойно, глядя на него, ничего не предпринимая. Ждал. И тогда Бешеный, вернувшись к своей дорожке, вновь зевнул, потом немного подумал, глядя на небо, посмотрел себе под ноги, сковырнул носком сапога песок, вздохнул как-то нехотя… и сорвался с места. Антоний даже если бы захотел, не смог бы заметить, когда и как это случилось: то ли в прыжке, то ли в шаге, то ли секунду назад, то ли микросекунду.

Лишь когда сердце ударило в третий раз, Антоний осознал, что его жертва уже поравнялась с другими жертвами, которые почти добежали до лесополосы, а он пропустил ту поступь, которая ему была нужна для того, чтобы определить Бешеного по звуку шагов. Ну и ладно, всё равно поймает, Антоний в этом не сомневался. Как и в том, что главное он уловил: особый ритм сердца.

Прозвучал второй горн, и теперь охотники сорвались с места. Антоний не торопился, но бежал быстро, сначала по своей дорожке, а потом и по следу своей жертвы. До того, как скрыться в лесу, он наблюдал за ним и запомнил его путь.

Некоторое время Антоний бежал по довольно хорошему участку, где были только песок и галька. Затем он ворвался в лес, и сначала спокойно лавировал между редко насаженными деревьями, а когда лес сгустился и появились кустарники, сбавил скорость, вслушиваясь в удары сердец.

Жертву свою Антоний потерял сразу же, стоило только оказаться в густом лесу. Исчезло всё: и запах алкоголя, которым Бешеного облили из кувшина, и смолкли шаги, ритм которых Антоний успел-таки услышать и отметить, и, как могло показаться, на мгновение перестало биться сердце. Впереди была пустота, и Антоний бежал, как будто вслепую, словно нечего было делать, кроме как бежать в этом направлении. И всё же Антоний не сворачивал с намеченного пути, не оглядывался, не осматривался, он точно знал, что надо спешить на запад.

Продираясь через густые заросли, Антоний дышал размеренно, отмечая про себя, что лес рос не на пригорках и холмах. Бежать было легко. Впрочем натренированному дядей Ибрагимом молодому воину и горы были по плечу. Всё, что Антоний сейчас умел, это большая заслуга человека, который был на поле боя врагом его отца. Что же заставило дядю Ибрагима не только воспитать брошенного своей же матерью мальчонку и дать ему навыки воина, но и дать ему имя — Арслан? Антоний никогда этого не узнает. Хотя, может в будущем, если доживёт до преклонных лет, до его скудного мозга дойдёт логика казалось бы не логичных взрослых вещей?

Бешеного Антоний почувствовал в тот момент, когда подлетел к высоким валунам, поросшим дивным цветущим низким кустарником. Деревья расступились, и небольшой пятачок показался неким островом блаженства. Это местечко так и кричало о том, чтобы именно здесь охотник и жертва вступили в бой. Так