Побочный эффект - Вадим Юрьевич Панов

— Что не так? — не понял Терри.

— Она вампиресса.

И Соломон подобрался:

— Где она?

— Сидит в моей квартире.

— Соседи знают, что она вампиресса?

— Да.

— Поехали. — У него даже мысли не возникло, что они могут не поехать. У него даже мысли не возникло, что напарник может отправиться спасать любимую один.

— Спасибо, — пробормотал Иван.

— Заткнись.

И теперь они мчались через охваченный огнём и вирусом город на тяжёлом внедорожнике.

* * *

Дома стояли недалеко друг от друга, и Бесс отчётливо видела вышедшего на балкон мужчину даже из глубины комнаты — по понятным причинам вампиресса старалась как можно реже подходить к окнам. Но шторы не задёргивала, чтобы не привлекать внимания, оставила только тюль. И сквозь него она увидела на балконе мужчину. Крупного, высокого, мощного, с окладистой чёрной бородой и, как все в этом мире — неопределённого возраста, от двадцати до ста, а может быть, и старше. Бесс видела его отчётливо, а он её — нет, не мог разглядеть через расстояние и тюль. А скорее всего, просто ему было не до того, не до разглядывания соседских окон. Мужчина посмотрел выше крыш старых домов, несколько мгновений не сводил взгляд с колокольни, что виднелась на востоке, потом вздохнул и поднял руки. Не вверх, а перед собой, чтобы посмотреть на них, но не с ужасом, а с грустью. С ужасом смотрела Бесс, потому что знала, что видит сосед на своих руках. А умирающий мужчина смотрел с грустью. Даже не кричал, хотя ему было больно. Смотрел. А затем перевалился через перила и полетел вниз, на камни старого двора. Мёртвый. Разломанный вирусом, которому ещё не придумали названия, который непонятно где бродит и как долго сидит в организме, прежде чем убить. Вирусом, о котором никто ничего не знает, и вся Москва увлечена игрой в «русскую рулетку» с неизвестным количеством патронов и непрерывно щёлкающим курком. «Да или нет?» Щёлк. «Да или нет?» Щёлк.

И все смотрят на руки. «Есть ли вирус во мне?» Щёлк.

А о чём ещё можно думать сейчас? Когда пройдёт время, хотя бы несколько часов, за которые ты не умрёшь, когда ты убедишься, что предназначенная для тебя камора оказалась пустой, тогда ты перестанешь думать о том, есть ли в тебе вирус, и начнёшь делать всё, чтобы он не появился. А сейчас ты то и дело смотришь на свои руки, потому что в голове пульсирует одна-единственная мысль: «Да или нет?»

А со двора доносится крик. Пронзительный. Отчётливо слышный, несмотря на то, что стеклопакет неохотно пропускает звуки. Бесс подходит ближе и вздрагивает, видя вооружённых мужчин. Нет, не полиция. Не гвардейцы. Не военные. Не поймёшь кто. На ком-то из них медицинские комбинезоны, на ком-то — нет. Но все в респираторах. То ли обезумевшие граждане, то ли бандиты… Через мгновение пришёл ответ — бандиты. Но не потому, что они обрызгали тело умершего мужчины горючей жидкостью и подожгли, а потому что истошный крик повторился, а мужчины рассмеялись. Из соседнего подъезда выбежала полуодетая женщина, и один из мужчин сумел поймать её в охапку. И под гогот приятелей уложил несчастную на капот припаркованного во дворе мобиля.

Бесс отшатнулась от окна, прижалась к стене и всхлипнула.

* * *

— Возьмите всё, что хотите, — дрожащим голосом предложил Боб, растерявший всю свою весёлость. И было отчего: тяжёлая, сверхнадёжная дверь в биотерминал взорвана, в помещении хозяйничают боевики в чёрных комбинезонах, безликие, потому что в масках-респираторах с затемнёнными стёклами. А в кресле развалился крепкий, абсолютно седой старик, взгляд которого был настолько холоден, что оружие его боевиков казалось игрушечным, а сами они — ненастоящими. Старика, который пренебрёг скрывающим лицо респиратором, фрикмейстер боялся до судорог.

— Мы что, похожи на мародёров? — оскорбился Кармини.

— Нет, — пролепетал Боб.

— Повтори.

— Нет.

— Повтори уверенно, — потребовал Кармини.

— Вы не похожи на мародёров, мой господин.

Весёлый Боб сделал всё, чтобы голос прозвучал именно так, как требовал седой. Очень постарался, надеясь, что если у него получится выполнить условие, страшный старик уйдёт, прихватив с собой почти ненастоящих боевиков. Которые вломились в отлично защищённый биотерминал с профессиональной жёсткостью и чёткостью. Взорвали дверь, стремительно просочились внутрь, быстро проверили все помещения и притащили перепуганного Боба в главный зал, где уже поджидал старик. Один из боевиков остался с ними, остальные рассредоточились по комнатам и, судя по производимому шуму, переворачивали всё вверх дном.

— Скажите, что вы ищете, и я это отдам.

Кармини задумчиво посмотрел на абсолютно потерянного Боба и покачал головой:

— Если это ты, то выражаю своё восхищение: ты идеально перевоплотился.

— О каком восхищении вы говорите? Что я сделал не так? Кто вы?

Боб был перепуган насмерть, но, к своему собственному изумлению, не потерял способность удивляться. И сейчас, например, он искренне удивлялся тому, что до сих пор не провалился в истерику. В полноценную, с воплями, рыданием и катанием по полу, истерику, которая бы позволила ему выплеснуть жуткое напряжение.

— Где ты держишь настоящие записи? — спросил Кармини, небрежно просматривая коммуникатор фрикмейстера.

— В настольном…

— К нему мы подключились и не нашли ничего интересного.

— Но…

— Ты ведь сидишь на генофлексе?

— Да. — Лгать не имело смысла.

— Не возражаешь, если мы посмотрим, что за дрянь в тебе?

Голос старика звучал ровно, однако его помощник подобным воспитанием не отличался: он грубо выдернул Боба из кресла, подтащил к рабочей зоне и воткнул кабель в разъём биочипа.

— Пожалуйста…

— Тихо. — Кармини поднял указательный палец. Он просмотрел состояние Боба, запустил экспрессанализ находящегося в ампулах генофлекса, а прочитав результаты — откинулся на спинку кресла и привычным жестом взлохматил волосы левой рукой. Судя по всему, он увидел не то, на что рассчитывал.

— Пожалуйста… не трогайте меня… — проныл Боб, воспользовавшись установившейся в зале тишиной. — Я отдам всё! Что вам нужно? Деньги? У меня есть деньги, я отдам всё, что у меня есть! Скажите, на какой счёт перевести…

— Жаль, что это не ты, — вдруг сказал Кармини, бросая коммуникатор на пол. — Я надеялся, что это ты. Я люблю дочь и не хочу её расстраивать. Но, видимо, придётся. К сожалению…

— Я не трогал вашу дочь, — прорыдал фрикмейстер, размазывая по лицу слёзы.

— Ты знаешь, о