Тверской баскак. Том Шестой - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

Все четверо командоров дружно подтверждающе закивали, мол, хорошо Калида молвил, точнее не скажешь!

Эта сцена меня немного развеселила, но виду я не показал. Сурово оглядев всех пятерых — мол, ладно, проехали — я остановил взгляд на Калиде.

— Что разведка доносит?

Если мерить мерками будущего, то я тащу на себе обязанности верховного главнокомандующего и министра обороны в одном лице, а Калида играет роль начальника генерального штаба и разведуправления. Он курирует как армейскую разведку силами спец бригады Еремея Стылого, так и сбор информации прочими непрямыми агентами. На это я выделяю немалые деньги и точно знаю, что Калида не потратит их впустую. Он человек обстоятельный, и если уж за что берется, то копает глубоко и всегда старается работать на упреждение.

Вот и сейчас, прежде чем ответить, Калида поискал глазами нужный черновик карты и вытащил наверх план Кавказа, Черного и Каспийского морей.

— На днях, — размеренно начал он, — приезжал аланский князек Чалсан. Дома ему ныне неспокойно, монгольские отряды шныряют повсюду, как голодные волки. Свой, чужой — им без разницы, дерут любого! Вот и решил Чалсан откочевать с родных мест подальше на север.

Тут Калида обвел всех глазами, мол, вопросы есть, и встретив лишь ответную тишину, продолжил:

— Чалсан этот утверждает, что еще к концу года ордынское войско встало лагерем вот здесь. — Он пошарил глазами по карте и ткнул пальцем в кружок с надписью «Дербент». — Мол, из-за того, что Берке тяжело болен и в седле сидеть уже не может. Ногай и Менгу-Тимур тоже там: Чалсан сам их видел, когда заезжал в монгольский лагерь склонить голову перед повелителем и передать дары. На его взгляд, у них там не меньше четырех туменов, и еще все ждут подхода двух подвластных Ногаю нойонов: Барсумбека с низовьев Дона и Куламая с Тамани.

Известия нерадостные, и я хмурю брови.

— Этому князьку можно верить?

В ответ Калида вскинул на меня прищуренный взгляд.

— Я его знаю давно, он человечек гнилой, но деньги любит всем сердцем. Ему известно, у слова есть цена, только пока ему доверяют. Ежели он соврет, то рано или поздно это выйдет наружу, кто после этого станет ему платить?

«Аргумент так себе, — Мысленно возражаю своему другу, — но, с другой стороны, никакой особо важной информации этот аланский князек и не передал. Про лагерь у Дербентских ворот мы и так знали. Вот, пожалуй, про подкрепления — это новость. И новость неприятная, об этом надо бы узнать поточнее!»

Не успеваю задать вопрос, как Калида опережает его.

— Дальний дозор Еремы Стылого, что в рейд на низовья Дона еще месяц назад отправили, весть ныне прислал. — Сказав, он протянул мне скатанный в трубочку лист бумаги.

Разворачиваю грамоту и быстро пробегаю глазами. Послание короткое: Стылый не мастер слова — это точно! В четыре корявых строчки он сообщает, что у головной стоянки орды Барсумбека нынче многолюдно. Явно идет сбор воинов со всех подвластных кочевий. Дабы удостовериться, взяли они языка, и тот подтвердил: да, объявлен сбор! Куда собираются идти, никто толком пока не знает — то ли на Дербент, то ли на аланов, али касогов. А еще, кроме созыва своей орды, Барсумбек ждет прихода воинов родича своего Куламая.

Почитав, делаю неутешительный вывод.

«Если известие подтверждается с двух источников, то, скорее всего, оно правдиво!»

Это не очень хорошо, потому как четыре тумена Берке и Ногая уже превосходят наши силы больше, чем в два раза, а если к ним добавятся еще две орды, то груз станет совсем неподъемный.

Вкратце пересказываю всем содержание послания, а также свои опасения. На что сразу же реагирует Соболь.

— Так чего ждать! Может нам прямо сейчас двинуть на этот самый Дербент. Пока Берке-хан там помирает, они в раздрае. А тут мы нежданно-негаданно! Раз, и прижучим их окаянных!

Такая мысль у меня была, но у этого лекарства, как говорится, слишком много побочных эффектов, и я хочу послушать, что скажут другие командоры.

Хансен первым согласился с Соболем.

— Я думать, в этом есть смысл!

Рябой тоже кивнул, мол, согласен. Калида промолчал, а Ерш задумчиво покачал головой.

— Мы туда сунемся, а эти с Дона нам на хвост сядут!

— И шо⁈ — Тут же загорячился Соболь. — Сначала по Берке жахнем, а потом и этих разгоним.

В ответ Ратиша мрачно насупился.

— То же мне гоняльщик! У них конницы в десять раз больше, чем ты их разгонять-то будешь⁈ Помелом что ли⁈

Кроме насмешки в словах Ерша звучит здоровая осторожность, и Калида встает на его сторону.

— Ратиша прав, ежели эти две орды с Дона ударят нам в тыл, то худо будет. Им и в прямой бой с нами вступать не надо, обрежут нам подвоз провизии, сами с голоду подохнем!

Хансен на это задумчиво наморщил лоб, а Соболь не унялся и запальчиво возразил.

— Так что же, по-вашему будем сидеть и ждать, пока они нас здесь со всех сторон обложат⁈

Пока шел спор, я уже проанализировал все аргументы и пришел к выводу, что оба варианта не годятся. Допустить подход подкреплений к войску Берке нельзя, но и самим двигаться к Дербенту опасно. Тут Калида прав! Иметь двадцать тысяч степной конницы у себя в тылу может позволить себе разве что самоубийца!

На последний эмоциональный выпад Соболя ни Калида, ни Ерш не нашли, что возразить, и все пятеро вопросительно вскинулись на меня, мол, что ты скажешь. Я же пока молчу и, глядя на свой черновик карты, прикидываю расстояние от нашего лагеря до двух точек: до Дербента и до низовьев Дона. По моей карте до Дербента в три раза больше, но я знаю, что у меня и масштаб, и пропорции очень и очень приблизительные, основанные лишь на визуальной памяти.

«И потому мало достоверные!» — Мысленно выношу приговор своей карте и спрашиваю Калиду.

— Сколько дней возвращались гонцы Стылого?

— В два заводных коня мчали каждый светлый день и тока на шестой добрались. — Отвечает Калида, и я быстро подсчитываю про себя.

«Скакать весь светлый день в три сменных коня — это делать в сутки верст сорок-пятьдесят. Значит, за шесть дней они прошли около трехсот! А от Дербента, как говорил Калида, аланский князек вел свою орду полтора месяца. Неспешным ходом