Блюз Красной планеты - Роберт Дж. Сойер

– Поворачивайся.

Я так и сделал. Она была одета в красные брюки и облегающий серебристый топ с небольшим декольте. Револьвер у неё все же был – моррелл двадцать восьмого калибра, кажущийся непривычно большим в изящных руках. Хотя, может, любая пушка покажется большой, когда смотришь ей в дуло.

– Может, стоит просто тебя пристрелить, – сказала она. – Один раз ты уже вломился ко мне, а теперь снова вернулся.

– Я бы не советовал, – раздался из-за её спины спокойный голос Хуана. – И вообще, брось пистолет, будь любезна.

Видимо, он не слышал, о чём мы говорили до этого. В его тоне чувствовалось волнение, но не было ярости, которую он не смог бы сдержать, узнав о Диане.

Надо отдать Лакшми должное: нервы у неё были стальными.

– Уж не знаю, кто ты такой, – сказала она, не сводя с меня взгляда, – но даже если ты выстрелишь, я убью Ломакса раньше.

Всё это было для Хуана в новинку – разумеется, стрелять нужно без предупреждения. Ну что ж, я сам привёл с собой дилетанта. Я вообще сомневался, что он сможет выстрелить в Лакшми – если его, конечно, не подтолкнуть.

– Мы все ещё можем разойтись мирно, – сказал я. За годы работы я неплохо научился просчитывать линию видимости. Мы стояли довольно ровным рядком: Хуан в комнате без окна, Лакшми в дверном проёме, потом я, а позади меня – труп Дианы, не видный Хуану под этим углом.

Я продолжил:

– Ну, почти все. – Я обращался к Лакшми, но смотрел на Хуана. – Диана была замечательным человеком, Лакшми. Ты не имела права её убивать.

Это подействовало. Спокойствие Хуана сменилось яростью. В момент, когда он нажал на спусковой крючок, я бросился на пол – существовал большой шанс, что пуля пробьёт Лакшми насквозь и заденет меня. Лакшми тоже выстрелила, но я уже нырнул вниз, и пуля попала в обшивку дивана рядом с Дианой. Пуля Хуана застряла в Лакшми – оно и к лучшему; бедняга и так был не из сильных духом, и его бы замучила совесть, попади он в Диану, пусть та и мертва.

Лакшми, однако, пока держалась. Стрелок из Хуана был так себе: он попал писательнице в плечо. Пользуясь её замешательством, я успел вскочить, подобрать свой пистолет и выхватить у неё моррелл. Затем я повалил её на пол, а сам встал сверху, направив дуло прямо между грудей.

Хуан бросился к Диане в отчаянной надежде найти её раненой, но не мёртвой. До меня донеслись его слабые возгласы.

У Лакшми начался болевой шок. Если я хотел получить от неё хоть какую-то информацию, нужно было поторопиться.

– Держись, милая.

Но нет; её глаза закатились.

Я не собирался без необходимости долго возиться с Лакшми – я не желал ей смерти, просто не хотел потом оправдываться перед полицией, не говоря уж об организаторах, которые прислали её на Марс. Она могла разыгрывать шок, но растекающаяся лужа крови говорила об обратном. Я засунул револьвер Лакшми за пояс, а потом поискал, чем бы её связать. Всегда можно было выдернуть ремень, но за время расследования я и так уже достаточно набегался голым; не хватало ещё оказаться среди погони со сваливающимися штанами.

Хуан всё ещё стоял на коленях перед Дианой, будто не мог поверить, что она мертва.

– Прикрой меня, – сказал я. Он и сам был немного в шоке, но кивнул, встал и поднял пистолет. Я заметил, что он целится не в Лакшми, а в некую точку где-то в полуметре от неё; новичкам вроде Хуана всегда было сложно повторно спустить курок, когда они вживую видели последствия своего выстрела.

Я заглянул в другую комнату и обнаружил в шкафу белый махровый халат. Вытащив пояс, я вернулся в гостиную и связал Лакшми запястья. Ткань впитала натёкшую кровь, окрасившись в алый.

И тут, как часто бывает, вмешалась судьба. В дверь позвонили. На стене гостиной высветилось изображение с камеры безопасности. На крыльце стоял не кто иной, как Хаксли – бравый сержант нью-клондайкской полиции.

Глава 38

Я поманил Хуана за собой, и мы поспешили прочь из Дома Шопацкого. В дверь вновь позвонили. Сначала я решил, что в полиции догадались о причастности Лакшми, но потом до меня дошло, что Хаксли попросту расследовал нашу увеселительную поездку на марсоходе, который до сих пор стоял на поросшей папоротниками лужайке.

У меня не было времени на полицию. Да, Лакшми требовалась медицинская помощь, но даже у Хакса хватило бы ума обойти дом, заметить отсутствующее окно и полезть разбираться.

Мы с Хуаном прошли вдоль купола, касаясь прохладного аллокварца. Я понимал, что прозрачная стена на самом деле изгибается, но отсюда она казалась совершенно плоской.

– Бедная моя Диана, – то и дело дрожащим голосом повторял Хуан.

Мы прошли где-то сто метров. За куполом по правую руку виднелись скалы, возвышающиеся на фоне коричнево-жёлтого неба. Вдалеке на небольшой скорости проехала парочка багги.

Слева от нас стоял склад с потрескавшимися стенами и парой заколоченных окон. Несмотря на виды бескрайних марсианских равнин, аренда земли возле купола была довольно дешёвой – те, кто мог себе это позволить, предпочитали жить ближе к центру и не видеть неизменного однообразия мира, полного несбывшихся мечт.

– Пойдём, – сказал я, махнув Хуану рукой. Миновав склад, мы вышли на радиальную улицу.

Раздался гудок – не такой громкий, как у марсохода, но всё равно резкий; мы выскочили прямо перед трамваем.

– Давай быстрее! – сказал я.

Мы побежали к остановке неподалёку, попутно обогнав ещё нескольких человек: угрюмого старателя средних лет, тащившего тележку с одними лишь инструментами, молодую девчонку, которая агрессивно на меня покосилась, но потом решила не возникать, и женщину лет тридцати, с виду похожую на банкиршу или адвокатшу: встреча с подобными обычно сулила мне неприятности.

Мы сели в трамвай. Среди пассажиров было пятеро обычных людей и женщина-трансфер. Люди уткнулись в телефоны; трансфер пялилась в пустоту – подозреваю, смотрела какой-нибудь фильм, никому больше не видный. Я давно взял за правило не садиться в трамваях. Хуан тоже знал, что сиденья здесь грязные, но всё равно потрясённо присел. За окном промелькнула клиника Уиндермира.

На нужной остановке я кое-как вытащил едва реагирующего Хуана на улицу. Мы пересели на другой трамвай, а когда добрались до верфи, я тронул его за плечо. Он встал, и мы вышли. Хуан дрожал; видок у него был паршивый.

– Отдышись, – сказал я. – Если будет тошнить, гальюн там. – Я указал на пристройку за лачугой Берты. –