Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

— Кому-то такой шанс и впрямь покажется заманчивым, — сказал Кикин, — но я и так служу величайшему человеку в мире, а посему не имею времени на других. Впрочем, всё равно спасибо.

— Что до меня, — подхватил Орни, — я вспомнил о нашем Спасителе, который служил бедным, своими руками умывая им ноги. Следуя Его примеру, сколь возможно сие грешнику, я не вижу цели более высокой, нежели служить моим собратьям, соли земли. Виконт Болингброк в силах сам о себе позаботиться.

— Я надеялся, — вздохнул мистер Тредер, — разжечь в членах клуба энтузиазм.

Даниель ответил:

— У господина Кикина и мистера Орни, как они только что объяснили, есть свои причины добиваться скорейшего достижения цели, которую преследует наш клуб. Давайте и впредь руководствоваться собственными мотивами. Если вы видите тут шанс угодить кому-то ещё, мне до этого нет никакого дела.

— Я навёл справки касательно негодяя Джека, — сказал мистер Тредер. — По слухам, его иногда видят неподалёку от складов мистера Нокмилдауна.

Орни фыркнул.

— С тем же успехом вы могли бы сообщить, что его видели в Англии! Потайные ходы Ист-Лондонской компании тянутся через полгорода!

— Кто этот человек? Что за компания? — осведомился господин Кикин.

— Мистер Нокмилдаун — самый знаменитый в Лондоне скупщик краденого.

— Честь немалая, — заметил господин Кикин, — поскольку барыг здесь столько же, сколько констеблей.

— Их тысячи, — подтвердил Даниель, — но выдающихся всего несколько десятков.

Мистер Орни вставил своё слово:

— И только один располагает таким капиталом, чтобы приобретать товар крупными партиями — всё содержимое трюмов пиратского корабля или целый корабль. Мистер Нокмилдаун.

— И такой человек владеет компанией?!

— Разумеется, нет, — отвечал Орни. — Однако его организация расползлась из Ротерхита, где, с прискорбием вынужден сообщить, он начинал, и теперь охватывает значительную часть Саутуорка и Бермондси. Кто-то в шутку окрестил её Ирландской Ист-Лондонской компанией по аналогии с Британской Ост-Индской, и название прижилось.

— Итак, мистер Тредер расширил область наших поисков до южного берега Темзы, — сказал Даниель. — Тем временем наш отсутствующий сочлен, мистер Анри Арланк, по его словам, продолжает расследование среди золотарей Флитской канавы, пока безрезультатно. Удалось ли найти поимщика?

— Я потратил на его поиски, вернее сказать, убил, изрядное время, — изрёк господин Кикин. — Я объявил награду и удостоился визита нескольких представителей интересующей нас профессии. Однако, услышав, в чем состоит дело, они сразу теряли интерес.

— Что вполне объяснимо, если верна гипотеза брата Даниеля и мистера Тредера, — сказал мистер Орни. — Поимщики, как я понимаю, промышляют мелкой дичью. Никто из них не замахнётся на Джека-Монетчика.

— Тогда, возможно, надо не объявлять награду, а найти одного решительного поимщика и вести переговоры непосредственно с ним, — предложил мистер Тредер.

— Благодарю вас обоих за то, что вы поделились со мною своим мнением, — сказал господин Кикин. — Однако я его предвосхитил и ценою определённых усилий вышел на мистера Шона Партри.

— Кто это? — спросил Орни.

— Самый прославленный из ныне живущих поимщиков, — отвечал Кикин.

— Никогда о таком не слышал, — объявил мистер Тредер.

— Это потому, что вы делец и далеки от преступного мира. Уверяю вас, в воровском подполье он пользуется большой известностью. Те поимщики, что пришли ко мне после объявления награды, отзывались о нём с большим пиететом.

— Допустим, он и впрямь так велик, как о нём говорят. Сможет ли он тягаться с Джеком-Монетчиком? — спросил Даниель.

— А главное, захочет ли? — вставил мистер Тредер.

— Захочет, — объявил господин Кикин. — Он сказал, что один из членов Джековой шайки убил его младшего брата. А вот сможет ли — предстоит выяснить, прежде чем мы заплатим ему очень много денег.

— Хорошо. При условии, что нам объяснят, сколько это «очень много», я готов к дальнейшим контактам с мистером Шоном Партри, — сказал мистер Тредер.

Остальные сдержанными кивками показали, что не возражают.

— Мы ещё не слышали вас, брат Даниель, — заметил мистер Орни. — Продолжается ли ваше расследование? Как оно идёт?

— Превосходно, — отвечал Даниель, — но стратегия, которая может принести нам успех, требует терпения. И всё же наметились первые результаты: за прошлый месяц и в доме маркиза Равенскара, и в здании Королевской коллегии врачей произошли кражи со взломом. Я чрезвычайно доволен.

Трое его собеседников обменялись взглядами, но ни один не отважился спросить, что сие означает. На Даниеля теперь смотрели как на загадочного субъекта, который разгуливает по Лондону с продырявленными золотыми пластинами, зачем-то очень нужными русскому царю. Благоразумие советовало господам Кикину, Тредеру и Орни не заглядывать в тот ящик Пандоры, которым представлялась жизнь доктора Уотерхауза.

Вестминстерский дворец

25 июня 1714

Палату уведомили, что секретарь Компании Южных морей явился.

Будучи вызван, он представил палате книгу, содержащую протоколы заседаний совета директоров Компании Южных морей касательно асиенто, вкупе со всеми распоряжениями, указаниями, письмами и донесениями, полученными директорами либо советами директоров в отношении оного. Затем он удалился.

Было зачитано заглавие книги.

Постановили: упомянутую книгу предоставить членам палаты для ознакомления.

Протоколы палаты общин,

VENERIS, 25° DIE JUNII; ANNO 13° ANNAE REGINAE[210], 1714.

От Даниеля Уотерхауза

Королевское общество

Крейн-корт

Лондон

Мистеру Еноху Рооту

Таверна «Терновый куст»

Бостон

25 июня 1714

Мистер Роот,

простите, что пользуюсь варварским приспособлением, карандашом. Ибо я пишу эти строки за чашкой кофе в кофейне Уагхорна, которая, как Вам, возможно, известно, примыкает к кулуарам палаты лордов.

Из сказанного Вы можете заключить, что меня со всех сторон теснят представители племени двуногих паразитов, называемые лоббистами. Возможно, Вы даже тянете себя за рыжую бороду, гадая, не подался ли в лоббисты я сам. То, что я пишу письмо, а не одолеваю хорошо одетых джентльменов притворно-заинтересованными вопросами о здоровье их детей, должно рассеять Вашу тревогу. Меня привела в Вестминстер необходимость выступить в комитете по долготе, а задержала здесь надежда (как оказалось, тщетная) дождаться, когда палата лордов завершит прения, и перекинуться словцом с одним из её членов. Так что, может быть, я всё-таки лоббист.

Я пишу Вам, потому что хочу обратиться к сыну. Может показаться, что это слишком окольный путь. И впрямь, я часто посылаю ему поздравления с днём рождения и краткие отеческие проповеди в письмах к моей дорогой супруге. Несколько месяцев спустя приходят листки, исписанные крупным корявым почерком и едва читаемые из-за клякс — свидетельство, что Благодать передаёт мальчику мои послания. Почему же в таком случае я адресую письмо не ей, а мистеру Еноху Рооту в таверну