Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский

Не даром одни из самых дорогих “уроков”, которые предоставляла школа Святого Неба, были именно дискуссии относительно Пути Развития. Проводили подобные заседания только самые опытные и сильные из Наставников. Большинство из них находились на Пике ступени Повелителя.

Когда на небе засверкали звезды, а до закрытия зала Славы осталось несколько часов, Хаджар с Эйненом выдвинулись в путь. Но, не пройдя и сотни метров от “своего” холма, они натолкнулись на очередную группу адептов. Вот только на этот раз их было не так уж и много. Всего трое. И у каждого — золотые жетоны полноправных учеников.

— Эйнен и Хаджар? — спросил их предводитель.

Грозного вида мужчина средних лет. Весь в шрамах и с длинным палашом в руках, он выглядел весьма грозно.

— Да, — без промедления ответил Эйнен. — Это мы.

Между пятью адептами повисло напряженное молчание. После непродолжительного обмена оценивающими взглядами, тот, что с палашом, внезапно попросту убрал оружие и отошел в сторону.

— В битве с раненными нет чести, — пробасил он и, вместе со своими подручными, направился в противоположную сторону. — Когда вы выздоровите — мы встретимся. Пожалуйста, не покидайте до этого момента школу. Я бы не хотел просить дом Тарез о помощи в загоне двух псов. Я бы хотел сообщить им о том, что два достойных воина, что-то не поделивших с их слугами, пали от моей, Гевара, руки.

Хаджар смотрел в спину уходящему Гевару. Все же, не мог не радовать тот факт, что пусть в этом мире топтали землю тысячи бесчестных адептов, находились и такие, как Прайс и Гевар. Такие, для которых “честь” и “достоинство” не были разменной монетой или пустым звуком.

Вот только именно поэтому побеждать таких было одновременно и достойно, и грустно.

Грустно от того, что оборвал жизнь человека, с которым был бы не прочь если не подружиться, то завести знакомство.

— Мы будем ждать, — Хаджар отсалютовал ушедшей троице. — Но если не хотите расстаться с жизнями, лучше не приходите.

Ответа из леса не донеслось.

Подняв оброненные мешки с грудой артефактов, друзья возобновили свой путь к залу Славы.

Глава 482

— Если сложить твои жетоны и артефакты, — скучающе гундосил тот же Мастер, с которым Хаджар вел торг и в прошлый раз. — То получиться четыре тысячи, триста девяносто семь очков Славы. Торг, как ты знаешь, я не веду.

— Мне вполне достаточно, — Хаджар отсалютовал и благодарно поклонился.

Ничего не ответив, Мастер взмахнул рукой и перечислил на жетон Хаджара озвученную сумму. Теперь он являлся гордым обладателем семи тысяч, пятиста тридцати трех очков Славы. А этого с лихвой, пусть и не большой, конечной, лихвой, но хватало на попытку пройти экзамен на полноправного ученика.

Еще раз поблагодарив Мастера, Хаджар вышел на улицу.

Холодало.

Сев на край поребрика, ограничивающего мощеную камнем улочку, Хаджар забил трубку табаком и уставился на далекие звезды. Те отвечали ему холодным безразличием.

Эйнен где-то задерживался.

Может ушлый наследник семьи контрабандистов решил рискнуть и поторговаться с Мастером? Ему, вроде, тоже, при удачном исходе “торгов” хватало на экзамен золотого жетона.

— Хороший вечер, неправда ли?

Хаджар вздрогнул от неожиданности. Видит Высокое Небо, за годы, проведенные в бесконечных боях, даже Рыцаря Духа не смог бы так незаметно к нему подкрасться. Чувство опасности у Хаджара было развитое, как шутил островитянин, даже лучше, чем слух, нюх и зрение вместе взятые.

И все же он никак не смог заметить или почувствовать приближение незнакомца.

— Не стоит беспокоится, юноша, я не собираюсь вас немедленно убивать, — в голосе незнакомца прозвучал смех.

— Может тогда выйдешь на свет? — прищурился Хаджар, готовый в любой момент использовать Зов и призвать в реальность Черный Клинок.

— Ах да, разумеется. Иногда я забываю, насколько ограничены возможности Небесных Солдат.

И под свет волшебного фонаря вышел человек, которого Хаджар видел уже дважды. Первый раз — на вступительном экзамене учеников внешнего круга, а второй совсем недавно — когда этот самый человек читал явно не им написанную речь о славе и чести.

— Наставник Макин! — корчась от резкой вспышки боли, Хаджар вскочил на ноги и отсалютовал на имперский манер. — Простите мне мою бестактность! Я не знал, что это вы.

— О, не стоит, не стоит, — замахал руками седовласый мужчина.

С одинаковым успехом ему могло быть как сорок с небольшим, так и четыреста с тем же самым “небольшим”. Да и сам Хаджар почти в тридцать лет выглядел так же, как и в двадцать. Особенности становления истинным адептом — человек, в какой-то момент, застынет, внешне, в том возрасте, который ему больше всего соответствовал.

— Признаться, я люблю, порой, пройтись вечером по этим тропинкам. Напоминает о тех временах, когда я и сам был учеником этой школы.

Наставник Макин, жестом спросив разрешения, уселся рядом с Хаджаром. Его нисколько не заботило, что дорогие одежды волочились по пыльным камням, а из под подола выглядывали довольно сухие ноги.

Судя по комплекции и мягкому взгляду, вряд ли Макин был из тех Повелителей, чья сила опиралась на внутреннюю энергию. Да, разумеется, Повелителями становились лишь те, кто смогли объединить в себе две разных энергии — внутреннюю и внешнюю, но панацеей это не являлось.

Тот, кто всю жизнь опирался на заклинания, даже будучи Повелителем не сможет сравниться телом с тем, кто всю жизнь держал в руках оружие. И, разумеется, наоборот.

Из всех, с кем когда-либо беседовал Хаджар, Макин больше всего подходил под описание слова “маг”. Ну, разумеется, из тех, кто был встречен живым. Ибо даже до Тени последнего Мага ему было еще далеко.

— Слышал, ты был среди тех, кто смог вернуться из небольшого приключения в Долине Болот.

Вот так вот с позиции Повелителя и Наставника школы Святого Неба выглядело произошедшее. “Небольшое приключение”. Смерть почти полутора тысяч учеников внешнего круга школа даже не ощущала какой-то лично утратой. Тем более она не расценивала нападение школ Талой Воды и Быстрой Мечта как посягательство на свой авторитет.

Грубо говоря — им было почти плевать.

Если погибли — значат слабаки, недостойные ни жетона, ни службы Империи. Те же, кто выжил — станут сильнее и, может быть, из них еще получится что-то путное.

В Дарнасе жило