Охота на "Черный аист" - Артём Март

К слову, с портянками поначалу получалось у него крайне неказисто. Тогда он взял только одну портянку, распорол ее ножом на две и намотал девочке на ноги. На всякий случай, чтобы не развязались, аккуратно закрепил их бечевкой на голеностопных суставах.

Девочка сначала боялась, упиралась. Но мы нашли, как ее успокоить. На помощь пришли четвероногие пограничники.

К моему удивлению, Булат дался ей, чтобы его погладили. Сначала девчонка боялась и его, но быстро привыкла. Стала гладить и Булю и Альфу по холкам и выпуклым собачьим лбам. Заглядывать им в умные глаза.

Именно за этим делом и застали нас капитаны.

— Это она там была? — Спросил Наливкин строго.

— Так точно, — проговорил я, сидя рядом с девчонкой.

Когда она увидела незнакомых мужчин, то снова испуганно прижалась ко мне. Обеспокоенные ее резкими движениями собаки, оглянулись на Наливкина и Шарипова.

— Конники сюда не пошли, — проговорил Наливкин. — Они завернули к горам. Вероятно, это члены именно того бандформирования, что держит в плену нашего разведчика. Потому слушайте мой приказ: снимаемся с места. По коням. Направление движения мы знаем. Последуем за душманами, по свежим конским следам.

— А… А как быть с ней? — Спросил Нарыв, кивнув на девушку.

Наливкин нахмурился.

— Она что-нибудь говорила? — Проговорил особист.

— Нет. Девочка явно в шоке, — ответил я.

Наливкин некоторое время глядел на девочку. Потом заключил:

— Это та самая девчонка, которую банда забрала вместе с Искандаровым.

Я покивал.

— М-да-а-а-а… — выдохнул он.

Потом приблизился к девчонке, прячущей от него лицо и жмущейся ко мне, и спросил что-то на Пушту. Когда она не ответила, повторил вопрос на другом языке.

Девушка молчала, только сильнее прижимаясь ко мне.

— Кажется, она тебе доверяет, — сказал Наливкин.

— Я думаю, она улизнула от духов и спряталась в колодце. Но выбраться наверх сил у нее уже не хватило.

— И что с ней делать? — Спросил Нарыв. — Не бросать же здесь? Одна она пропадет.

Наливкин поднялся.

— Придется забрать с собой, — сказал он строго. — Видимо, иначе никак.

Шарипов вздохнул, но против ничего не сказал. Я видел в его взгляде сострадание. Он тоже хотел хоть чем-то помочь девчушке.

— Может, она голодная, — сказал Шарипов немного смущенно.

— Мы уже скормили ей полбанки тушенки, — рассмеялся Нарыв.

Внезапно, где-то вдали раздался выстрел. Потом еще один. Потом очередь. Мы напряглись. Прислушались.

Девочка снова прижалась ко мне, пискнула от страха.

— Сука… — Протянул Шарипов.

— Стреляют близковато, — Наливкин приподнял подбородок прислушиваясь.

Когда бабахнуло в очередной раз, девочка просто сорвалась с места и дала деру куда-то к домишкам. При этом, она проворно миновала и каскадовцев и пограничников, и даже опешившего Шарипова.

— Э! Куда это она⁈ — Подскочил Нарыв.

— Не к добру стрельба, — глядя вслед девчонке, проговорил Наливкин. — Нужно уезжать. По коням.

Я встал и пошел в сторону домиков, среди которых затерялась девочка.

— Селихов? Куда собрался? — Спросил капитан «Каскада» строго.

— Верну девчонку, товарищ капитан, — обернулся я.

Наливкин поджал губы.

— Только быстрее.

— Есть.

Остальные направились к лошадям, которых расположили немного выше, в глубине кишлака. Я же пошел за девочкой.

Я не видел, где именно она спряталась. Не видел, но знал. А потому пошел к дому, где мы отыскали попону. Когда вошел в него, увидел и девчонку.

Она, обернувшись попоной, словно одеялом. Прижалась к стене и смотрела на угли, оставшиеся в очаге.

Я аккуратно приблизился. Опустился на колено рядом с ней.

— Я не дам тебя в обиду, — прошептал я. — Обещаю.

Я взял ее на руки прямо так, обернутой в попону. Девочка не сопротивлялась. Она только прильнула к моей груди и затихла.

Казалось, она вот-вот закроет глаза и будто бы уснет. Но она не засыпала. Взгляд ее остекленел, направленный в никуда.

— Нам пора идти, — проговорил я, — ничего не бойся.

А потом я вышел из ветхого домишки.

Глава 26

Тонкие струйки дымков тянулись к нему, показавшись из-за отлогого до середины, а потом вздымающегося ввысь склона горы.

Я придержал Огонька за уздцы. Погладил по шее, принялся вытаскивать из вьюка, при его седле, новые магазины, чтобы пополнить свой боезапас.

В неширокое ущелье, между двумя горами, виденными нами еще из кишлака, мы въехали примерно десять минут назад. Путь к ним занял у нас не меньше часа.

Мы шли по следу конников, которые проходили мимо Пурвакшана.

Альфа быстро взяла след по отпечаткам копыт, и, меняя собак, мы добрались до ущелья. Дорога оказалась далеко не очевидной. Судя по тому, куда нас повел Булат, душманы в определенный момент сошли с наезженной дороги и повели коней по каменистой местности. Потом они поднялись на небольшой пригорок. Там оказалась скрытая тропа, ведущая как раз в это ущелье.

Наливкин увидел в небе дымы, приказал остановиться и спешиться. Скрытая тропа, которой пошли душманы, тянулась дальше, сквозь ущелье, петляя среди гор и скал.

— Дальше идти нельзя, — сказал тогда Наливкин, — можно наткнуться на конный разъезд и обнаружить себя.

Тогда капитан «Каскада» собирался провести разведку. Группе предстояло взойти на отлогий и невысокий склон горы, за которой, как он думал, и сидели душманы. А потом разведать обстановку с безопасного расстояния. Дальше работать по ситуации.

В группу разведчиков Наливкин взял меня и лейтенанта Маслова. Нарыву, Шарипову и Малинину пришлось остаться с лошадями и девчонкой, которую мы взяли с собой. Мы определили примерное место, где они укроются. Это оказалась пещера, которую нашел Малинин, когда поднимался на гору, чтобы выйти на связь с Новобадом.

Роясь в седельной сумке, я глянул на девчонку. Несмотря на то что остальные парни пытались добродушно поговорить с ней, она совершенно не шла на контакт. А вот еду у нас брала охотно.

Я доложил новый рожок, добытый из вьюка при седле в свой подсумок, а потом взял еще один. Им заменил другой, почти отстрелянный магазин. Когда почувствовал на своей спине чужой взгляд, то обернулся.

На меня глядела девчонка. Она сидела у большого камня, вросшего в длинную каменную гряду, которая переходила в почти отвесную скалу, бывшая частью склона горы, под которой мы остановились.

Девочка, укутавшаяся в свою попону, словно в одеяло, смотрела на меня совершенно не моргая.