Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 5 - Стас Кузнецов

— Я тоже не понял, зачем ты отдал ей эту дудку? — признался Фил. — Теперь она воскресит умного и хитрого Рамира. И наши шансы на победу уменьшаться как минимум вдвое.

— Воскресит, — согласился я. — Его тело, но не харму Рамира. Он ничем не будет отличаться от ходячего трупа, которым стал Юнус. Оболочка и только. Она сама вскоре всё поймёт.

— Поймёт, вернётся и прикончит нас с удвоенной жестокостью, — мрачно заметила Венди.

— Какие оптимисты меня окружают, — иронично ответил я.

— Просто реалисты, — проворчал Томаш.

— Нас здесь к тому времени уже и след простынет, — лукаво подмигнул я и швырнул камень об пол.

Я до последнего сомневался, что сработает, но сработало безотказно. Перед нами открылся портал в деревню.

Несколько минут все тупо смотрели в открывшиеся деревенские виды.

— Это же та самая деревня, где в подвале сидел Питер, — удивленно тыча пальцем ахнул Томаш. — Та самая наша деревня.

— Ага, она самая, — радостно согласился я. — И руку отдам на отсечение, что мы найдём там не только Питера, но и птичку.

— С чего ты взял? — напряженно спросил Фил.

— Ворон подсказал. В беде люди стремятся туда, где считают себя наиболее защищенными. Они возвращаются домой. А дом там, где родные сердцу люди. У Кармалиты из родных остался только муж, родители были убиты.

— Расскажи уже всё по порядку, — попросила Венди.

Я согласно кивнул и вкратце пересказал то, что мне удалось подсмотреть с помощью зелья Венди и зеркала Томаша.

После чего больше не проронив ни слова мы все шагнули в портал.

Несколько минут, я бы сказал, до усрачки свободного падения, и мы оказались в каком-то сарае, барахтаясь в сене.

Судя по гнезду с нахохлившейся курицей на голове Томаша — это был курятник.

Не успели мы толком прийти в себя, как петух, почувствовав в Томаше соперника, сердито нахохлился и решил отстоять поруганную честь своей наседки.

Томаш сначала соперника всерьёз не воспринял, попытавшись просто отмахнуться от навязываемого ему боя. Но не тут-то было, петух оказался стреляной птицей и орудовал клювам, когтями и крыльями не хуже моего сокола.

Томаш под общий хохот, ругаясь, как торговка на базаре, поспешил прочь от обезумевшей курятины.

Однако смеялись мы не долго. Избавившись от одного соперника, петух возомнил себя важной птицей и пошел войной уже на нас.

Мы не стали дожидаться особого приглашения и рванули на утёк вслед за Томашем.

Мы оказались в чужом огороде.

Слишком яркое солнце с непривычки ударило по глазам. Мы, охнув зажмурились, закрывая глаза руками.

Когда глаза кое-как привыкли к свету, мы увидели прямо перед собой отвратительного монстра в два человеческих роста с жуткой оранжевой рожей, а рядом, чуть пониже, гиганта с заросшей бородой мордой и здоровенным топором в руках.

Мы вроде бывалые уже вояки и не такое видывали, но нервы сдали у всех, кроме Венди. Мы хором забазлали, точно голые девки в бане, увидев, что за ними подглядывает не в меру ретивый мужик.

— Сокол? Вы вернулись? — удивленно всплеснул руками мужик.

Топор выпал из его здоровенных рук и мстительно приземлился ему же на ногу. Мужик, ругаясь на чем свет стоит, запрыгал на одной ноге.

— Агафон? — запоздало опознал я гиганта, переводя захолонувшую душу из пяток поближе к сердцу.

Монстром же оказалось чучело с репкой заместо башки.

— А вы кого ожидали увидеть? Заморскую принцессу? — сердито буркнул Агафон, подбирая топор.

— А зачем вам топор? — тупо спросил, весь всклокоченный, с расцарапанной моськой Томаш.

Без подсказок нетрудно было догадаться, зачем деревенский мужик идёт с топором в курятник, но видимо эта наука не про аристократа ванильных кровей.

Однако, как это не странно, вопрос Томаша угодил в самую точку и здорово нам сэкономил время.

— Да сил моих уже никаких нет! — взревел Агафон. — Птица эта распроклятая никакой жизни не дает. С того момента, как вы ушли, она и прилетела. В окна долбится, в дом норовит залететь. Да и залетала уже, насилу выгнал. И жалобно так чирикает утрами, что у меня душка кровью обливается. А мне без того тошно! Умаялись мы с ней. И чего только не пробовал и добром отогнать и вон чучело сотворил и отравой пытался прикормить. И всё без толку. Вот гоняю её иногда топором.

Я проследил за тем, куда тычет Агафон.

На крыше дома сидела знакомая птичка в белом оперенье и смотрела на меня человеческими глазами.

Я выставил руку вперёд.

— Ну иди ко мне Кармалита, отведу тебя к мужу, — устало улыбнулся я.

Птица наклонила голову в бок и, словно узнав, вспорхнула с крыши и села ко мне на руку.

— Что за притча? — удивился Агафон, протирая глаза.

— История на все времена, — усмехнулся я, поглаживая шелковистые перышки. — Теперь ей нужно организовать счастливый финал.

Глава 26

Я сделал несколько шагов к дому, чтобы отнести Кармалиту к мужу в подвал. Однако меня будто что под руку толкнуло, и я передумал. То ли моё чутьё подсказало, то ли Кармалита нашла способ на меня повлиять, но я отчетливо понял, что встреча Кармалиты и Питера должна произойти не в тёмном подвале, а при свете солнца, чтобы сам свет помогал бороться с проклятьем.

— Агафон, нам нужно вывести вашего сына из дома, — тоном хирурга во время операции, потребовал я.

— А ежели буйствовать начнет? — почесал маковку Агафон.

— Успокоим, — оптимистично пообещал я, стараясь не думать, чего нам будет стоить успокоить безумного гиганта.

— Главное, сокол, чтобы не упокоили, — догадливо вздохнул Агафон.

— Таких целей у нас нет, — твердо заключил я, вновь поглаживая птичку, которая нервно захлопала крыльями.

— Один я не управлюсь, — покачал головой Агафон.

— Фил с Томашем помогут, — не растерялся я.

Агафон еще раз грустно вздохнул и нехотя, с одеревеневшей спиной поплелся к дому, абсолютно не веря в успех моего нового плана. Его можно было понять и простить. В прошлый раз мои попытки снять проклятие с Питера успехом не увенчались, только разбередили напрасные надежды.

Однако недоверие Томаша с Филом меня обидно кольнуло. Рыжий с блондинчиком, одарив меня напоследок такими кислыми взглядами, будто я их лимон заставил