Имя мне Гнев - Евгений Фронтикович Гаглоев

– К нам на днях поступили новые экспонаты с раскопок в Новом Ингершаме, – говорил Гордей Борисович. – Сегодня будете помогать вносить их в каталоги. Ну а будущим экскурсоводам предлагаю немного попрактиковаться с нашими специалистами. Уже с завтрашнего дня будете водить по музею детские экскурсии. – Тут он заметил Егора Кукушкина. – А этого гражданина в зал керамики больше не пускайте.

Студенты расхохотались, а Егор недовольно закатил глаза. У многих практикантов в телефонах теперь хранились фотографии Кукушкина с вазой на голове.

Вскоре все разошлись по залам.

Егор первую половину дня старательно избегал встреч с Дашей, но ближе к обеду написал ей в мессенджере. Она сразу ответила, и они договорились о встрече в одном из подвальных хранилищ музея, где никто не смог бы их увидеть.

Долгожданная встреча состоялась во время обеденного перерыва.

– Ну наконец-то, – сказала Даша, когда Егор крепко ее обнял. – Ты ко мне целый день не подходил. Я уж решила, что ты меня избегаешь.

– Так оно и есть, – шепнул Егор, не разжимая объятий. – Слышала, что случилось с Казиловым?

– А кто об этом не слышал? Вика рассказала мне сегодня, и я просто в шоке.

– Я тоже, – признался Егор. – Ведь это сделал твой отец.

– Что?! – Даша изумленно уставилась на Егора, но он еще крепче прижал ее к себе.

– Он избил его у меня на глазах. Вчера, когда я выбрался из вашего дома, меня ждали на улице. Схватили и приволокли на тот склад… И заставили смотреть, как Владимир Эдуардович бьет Влада.

– Господи! – перепугалась Даша. – Так вот какое наказание он для него придумал.

– Твой отец отомстил Владу за то, что тот пытался сделать с тобой. И пригрозил сделать то же самое со мной, если мы не расстанемся.

Даша схватилась за голову и принялась ходить взад-вперед по проходу между ящиками.

– Я понятия не имела, что мой отец способен на такую жестокость! Может, мне с ним поговорить?

– Не вздумай, – покачал головой Егор. – Это ничего не изменит, зато он будет знать, что мы с тобой опять общались.

– Так вот почему с утра он был такой милый. Вернул мне телефон, ноутбук. Даже сам привез в музей! Еще и поцеловал на прощание… Но что же нам теперь делать? Или ты и правда решил порвать со мной?

– Ни в коем случае! – горячо воскликнул Егор. – Не хочу и не могу. Я думаю о тебе постоянно!

Даша положила голову ему на грудь:

– Я тоже. Но как нам поступить?

– Все равно будем встречаться, но осторожно. В укромных местах, тайком. И, кроме Степана, никто не должен знать об этом, иначе меня ждут серьезные неприятности. Ты согласна?

– Конечно.

– Для всех остальных мы расстались. Нам не стоит даже приближаться друг к другу, когда рядом кто-то есть. Пусть все в это поверят. У твоего отца везде есть свои глаза и уши. Иногда мне кажется, что даже Вика с ним заодно. Пару раз я видел, как они разговаривают наедине.

– Да, они в хороших отношениях, но я не думала… – Даша осеклась. – Погоди… Так что, мне теперь даже от Вики придется таиться?

– Только так мы сможем быть вместе. Счастье любит тишину. Помнишь такое высказывание? Будем общаться тайно. А там видно будет.

– Да, – скрепя сердце согласилась Даша. – Поживем – увидим…

И они поцеловались, словно скрепляли договор поцелуем.

А Виктория Сазонова целый день думала о Казилове и места себе не находила от беспокойства. В том, что это была месть Владимира Решетникова, она не сомневалась. Но рассказал ли ему Казилов о ее причастности? Если да, то Вика запросто может стать следующей.

Во второй половине дня среди студентов разлетелась еще одна пугающая новость. В парке неподалеку от исторического музея было найдено тело Ильи Кабанова, которого многие знали как одного из приятелей Казилова. Некоторые тут же начали утверждать, что это точно разборки между преступными группировками. Казилова избили до полусмерти, а его дружка Кабана застрелили. Сомнений быть не может.

Но Вика-то знала, что это не так. Она тут же полезла в интернет, чтобы узнать подробности. Журналисты писали, что полиция начала расследование убийства, но зацепок у них пока нет. Погибший был сильно изрезан каким-то острым предметом, но раны оказались поверхностными. Убила его пуля, выпущенная из пистолета. Никакого оружия на месте преступления не нашли, но следы борьбы присутствовали.

Кто-то из репортеров издалека сфотографировал тело Кабана, лежащее на примятой траве. Рядом с ним были флажками отмечены какие-то улики. Вика, холодея, попыталась рассмотреть нечеткие снимки и призадумалась.

Хорошо, что у нее хватило ума унести пистолет. Но что она могла оставить? Волосы? Отпечатки сапог? Нужно сегодня же от них избавиться. Придется сжечь новые сапожки, как и оранжевый плащ, который ей так нравился. Она с сожалением вздохнула. Проклятый Кабан продолжал доставлять ей неприятности даже после своей смерти! С Казиловым пока тоже не все понятно…

Наконец она начала действовать.

Ей не составило большого труда выяснить, в какой больнице лежит Влад. Сразу после окончания практики она позвонила его матери и, представившись хорошей подругой сына, обо всем ее расспросила. Женщина была рада поделиться всем, что знала. Влад находился в сознании – это Вике совсем не понравилось, – хоть и в очень тяжелом состоянии. Близких к нему пускали, и мать как раз собиралась навестить его в больнице. Она хотела пригласить девушку с собой, но в планы Сазоновой это не входило. Поэтому она быстренько поблагодарила женщину и отключила связь.

Через полчаса Вика примчалась в больницу и быстро нашла палату Влада, но внутрь не зашла, поскольку оттуда доносился женский голос. Похоже, мать Казилова все еще была в палате. Виктория расположилась на стуле чуть в стороне, вытащила телефон и снова начала просматривать последние новости. Она нашла еще несколько упоминаний о нападении на Влада и о найденном в парке трупе, но ничего нового в этих статьях не написали.

Наконец вышла мать Влада. Вика проводила ее взглядом, убедилась, что та села в лифт и уехала, и только после этого проскользнула в палату.

Казилов выглядел ужасно. Весь в бинтах, один глаз полностью заплыл, второй удивленно уставился на Викторию. Левая рука и правая нога Влада были зафиксированы на специальных вытяжках. Из ноздри торчала мягкая прозрачная трубочка, через которую подавался кислород. На безымянный палец правой руки был насажен датчик, показывающий пульс и уровень кислорода в крови пациента.