Некромант на страже человечества. Том 7 - Никита Клеванский

решили искупаться в озере с пираньями, предварительно обмазавшись рыбьей требухой и повесив на себя таблички «еда». Одежда изодрана, из десятков порезов сочится кровь, синяки, ушибы, ссадины. Разве что без переломов, вроде, обошлось.

Хотя правая рука Митрофана, бросившегося защищать мою сестру, висела безжизненной плетью, а сам он, скорчившись от боли, стоял на коленях, зажимая довольно серьезную рану на груди. Но Громоушев — Объединивший с многократно закаленным телом. Он от такого не умрет.

Куда хуже пришлось моим родителям. Несмотря на старания, Энн и Фил не смогли отбить все мельчайшие частицы, носившиеся в воздухе. Да, по большей части двое воинов справились, но много ли нужно Освоившему и простой Пробужденной?

Всего несколько аквамариновых осколков разбитого Древа прорвались сквозь сплетенную моими братом и сестрой сеть умений. Не больше пяти. Из десятков тысяч. Однако одного единственного хватило, чтобы пробить грудь обоих. Мама уже лежала без чувств, а отец беззвучно открывал рот, не впуская ее из слабеющих рук.

Сорвавшись с места, я рванул к ним, выбив из-под ног каменную пыль. Энн и Фил суетились, доставая из колец мази и снадобья, но я понимал, что их уже не спасти. Я хотел услышать хотя бы последние слова.

Рухнув на колени, и пачкая кружевные манжеты в крови, я обыскал тело отца и сорвал его шеи простой медальон в виде разукрашенной речной гальки. Я до последнего боялся и одновременно надеялся, что передо мной окажется очередной замаскированный эльф, однако амулет всего лишь крал голос. Я отбросил его далеко в сторону.

— Ты так вырос, сынок… — едва слышно прошептал папа. — Настоящий защитник…

— Береги силы, пап! — взмолилась упавшая рядом Энн. Кровь сочилась из десятка ее собственных ран, но она не обращала на них внимания. — Мы вас спасем! Обязательно спасем!

Фил стоял у нас за спиной мрачным утесом, не произнося ни слова. По его покрытой пылью и кровью щеке катилась одинокая слезинка, чертя мокрую дорожку скорби.

— Вы все такие молодцы… — продолжал отец. — Достойная смена… Помните… Мы с мамой любим вас… И будем любить… Всех… — он закашлялся. — Не трогайте Кая… Он притворялся… Он наш… Родной… Люблю…

Голова Жакера безвольно отвернулась в сторону, и под протяжный вой Анны серебристое облачко вылетело из его груди. А за ним, будто дождавшись супруга, последовала и душа Дианы.

Их жизни оборвались в один миг, и умерли они в объятиях друг друга, до последнего делясь теплом и заботой.

Фил положил ладони на содрогающиеся от рыданий плечи Анны.

Митрофан затянул молитву своему богу.

А я…

Я ощутил, как начавшее было оттаивать при встрече с семьей сердце вновь сковала ледяная стужа. Я так долго шел к этому дню, терпел боль, страдания, лишения, и все для чего? Чтобы чертов нелюдь опять отнял у меня такое простое человеческое счастье? Выдернул из-под носа, когда оставалось всего лишь протянуть руку?

Такова справедливость нового мира?

Хрен там плавал!

Щедро зачерпнув самолично измененной силы, я воспользовался всеми знаниями о магии смерти, какие успел накопить за прошедшее время, и сплел два абсолютно зеленых кокона, в которые погрузил души родителей. Не закуклил их, превратив в материал для некромантии, а сохранил в первозданном виде. И именно так спрятал в Теневой могильник.

После чего бережно, не доверив столь деликатный процесс Темным клирикам, окутал поврежденные тела отца и матери клубами магии и, забрав себе немного крови, полностью избавился от всех следов повреждений.

— Почти как живые… — тихо произнесла Энн.

— Такими и будут! — уверенно заявил я, убирая трупы в Тень, где их не тронет пагубное дыхание времени. — Клянусь своим именем и всем что у меня есть, клянусь своей кровью и своей силой, клянусь Омишем, что я найду способ вернуть их к жизни! И мы снова будем вместе! Как раньше!

Характерное сияние подтвердило, что клятва принята, ну а я поднялся на ноги.

Впереди еще много дел.

Столица лишилась Купола, и ее топчут враги.

Мою столицу.

Моей страны.

И я, как император, как Некромант-Освободитель и как защитник человечества им этого не позволю!