Пекло. Дороги - Сергей Анатольевич Панченко

Гуля смотрела на коровье потомство с нескрываемым страхом, представляя, что ее ждет не самая простая процедура. Максим успокаивал молодую жену, рассказывая, что все женщины рожали и что это нормальное явление для их организма.

— Хорошо говорить мужчинам, которых не ждут роды.

— Тебе пуля ногу насквозь прострелила, что какие-то роды. — Попытался Максим найти убедительные доводы. — Ты у нас будешь рожать, как из пулемета, пока пятерых не родим.

— Вот спасибо за поддержку. — Гуля не особо обрадовалась таким перспективам. — Если бы Дашка была беременной, мне было бы проще. А потом наши дети были бы ровесниками и друзьями. Жаль, что они не передумали уходить.

— Согласен. Нам их будет не хватать. Могли бы и породниться через детей. — Максим вздохнул. — Но когда они доберутся, то непременно найдут наших родителей и доложат, что мы живы.

— Моим нет. Я видела их во сне. Они просили у меня прощения, и чтобы я отпустила их. — Гуля вытерла слезу. — Я отпустила.

— Может, мы потому и не хотим идти домой, что в этом уже нет смысла. Я почему-то чувствую, что мои тоже погибли. — Максим обнял жену. — Но мы то есть, значит, род продолжается. — Он нежно погладил её живот. — Пять Максимычей, как минимум.

Как только посевная закончилась, из двух деревень собрали отряд, чтобы обойти весь периметр «Затерянного мира». Хотели убедиться, что нигде не появилось прохода. Экспедицию возглавил Геннадий, душа которого томилась однообразным трудом. Не было их три дня и народ даже начал волноваться, но по возвращении они объяснили, что имеет место разрушение склонов разлома из-за огромного количества стекающих потоков. Они же, собираясь в озера и ручьи, препятствовали маршруту.

— Если не станем высаживать деревья по берегам оврагов, то скоро они проточат землю до такой степени, что мы не сможем заниматься сельским хозяйством и свободно перемещаться по нашей территории. — Заявил Геннадий. — Надо самим выращивать саженцы и укреплять ими склоны.

— Пока что у нас из саженцев только плодовые деревья. — Напомнили ему. — И то, росточки с палец длиной.

— Ну, пару лет потерпим. — Смягчился Геннадий.

— А что, чужих следов не видели? — Спросила Мария Алексеевна.

— Их тут быть не может. Официально заявляю, прохода нигде нет. Вулкан еще пыхтит, да и кто в своем уме решится через него топать. Там от одного вида бежать хочется. В этом плане переживать не о чем.

— Я могу сделать такие выводы. — Игнат решил обобщить итоги экспедиции. — На ближайшие два года у нас планы сугубо рабочие, как вырастить урожай, как собрать и как сохранить. Никакие внешние обстоятельства, кроме непогоды, нас волновать не должны. На всякий случай попрошу, чтобы не отпускали детей к разломам и сами не ходили. Неизвестно, какой они глубины, и до каких пор края их будут осыпаться. Мне вообще кажется, что разломы это новые русла рек, которые наполнятся водой лет через сто или двести.

— К тому времени пшеница станет не сортовой. — Заметил Владимир Протасов. — Надо что-то думать о селекции, иначе, сколько засеем, столько и соберем.

— Есть тут среди нас селекционеры? — Спросил Игнат. — Нет? Я так и думал. Значит, будем скрещивать самостоятельно, тычинками в пестики и наоборот. Тут у нас еще лет пять-семь на эксперименты. Картошку, чтобы не выродилась, будем размножать семенами. Так и болезни не передаются и сортовые качества не портятся. Матвей Леонидович, что у нас с овощами?

— Взошли, тянутся к солнцу. Подпитываем органикой собственного производства и водой из долины гейзеров.

— А что с сорной травой?

— Маля херба цито кресцит. — Громко произнес Заболотный. — Сорная трава быстро растет. Это латынь, если что.

— Умник.

— Растет трава. — Ответила Протасова Ольга. — Я насчитала двадцать четыре вида разной.

— Вот, как хорошо, что поля у нас были сорными, а пшеницу не успели подработать. — Заметил Игнат. — Даст бог, восстановим экологию. Э-хе-хе, птиц бы и насекомых еще раздобыть.

— Ну, мух-то у нас полно. Только они на цветы не привыкшие садиться.

— Кстати про животных. — Геннадий поднял руку. — Мы видели норы, похожие на сусличьи. Не знаю, что они ели, но зиму, кажется, пережили.

— Они нам теперь всю пшеницу подъедят. — Расстроился Игнат. — Придется их выливать.

— Вряд ли. Это было за пять километров от нашего поля, если не больше.

— Тут надо больше крыс бояться, которые в деревне размножились. Вот они реально могут нам весь урожай испортить. — Заметил Геннадий. — Мой Бывалый один уже не справляется. Надо пацанов озадачить и премировать их чем-нибудь.

— Кстати, крысы могли бы нам решить проблему белкового дефицита. — Высказался Матвей Леонидович.

— Крысы? — Переспросила Мария Алексеевна.

— Да, а что такого? В нашей ситуации гастрономическая избирательность прямой путь к гибели. Потом еще и памятник им поставим.

— Из их костей. — Мрачно пошутила директор штольни.

Весна выдалась теплой и солнечной. Растения сразу пошли в рост, но с конца мая зарядили дожди. Высокая тонкая соломина озимой пшеницы, изнеженная теплой и сырой погодой не выдерживала массы формирующегося колоса и заваливалась. Посевы полегли. Пришлось срочно придумывать способ поддержать ее. В дело пошли все веревки, какие только смогли достать, распускали навязанные зимой носки, старые кофты, поснимали электрические провода, размотали корды сгоревших тракторных колес.

— Слишком хорошо, тоже плохо. — Заявил Игнат, глядя на странно выглядящее поле, в веревках крест-накрест. — Все же морозец в марте был необходим.

— Если все лето так будет лить, яровая пшеница или ячмень могут прорасти в колосе. — Произнес Владимир Протасов. — Урожая, считай, не получим.

— Только не надо каркать. — Разозлился Игнат. — Без твоих завываний тошно.

От него только ушла атаманша Вера Петровна с «аудиторской» проверкой состоятельности контрагента. Полегшие посевы не очень понравились ей. Она любила торговаться и намекнула, что если урожай получится плохим и ее курам достанется меньше ожидаемого, то договоренности придется пересмотреть.

— Вместо того чтобы войти в положение и помочь, ты начинаешь строить стены. У нас и так места мало. — Упрекнул ее Игнат. — Завтра пришли десять человек, будем опылять колоски. Сырая безветренная погода не способствует опылению.

— А как это опылять? — Не поняла она.

— Эх ты, бухгалтерская душа, дебет-кредит. Вручную, кисточкой из собачьей шерсти.

— Ты не шутишь? — Вера Петровна не поверила.

— Я что, похож сейчас на комика, который пытается тебя рассмешить? Приходи на собрания, на работы, чтобы понять, как нам дается каждый килограмм пшеницы.

— Ну, вы к нам тоже не особо ходите. Так что по нулям.

— Тебе, Вера Петровна, только таблицы сводить по нулям. Ладно, будет тебе урожай, как обещал. Пришло время шевелить