Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

Существо таращилось на новоприбывших фасеточными, как у мухи, глазами, имело две пары трёхпалых рук с короткими крючковатыми когтями и подвижный хоботок, который явно принюхивался к пришельцам.

— Добро пожаловать, — провозгласил колдун.

— Ваш питомец? — спокойно поинтересовался Максим.

— О, нет. Это Страж. Видите ли… — каноник с деланным сочувствием развёл руками, — Он не в состоянии тронуть меня. Законы крови. Зато вас сожрёт с удовольствием.

Мухожаб шагнул вперёд. Верхняя пара рук приподнялась, как у борца, готового схватиться с противником. Под хоботком раскрылась совершенно лягушачья пасть, но при этом усеянная в три ряда острыми акульими зубами. Шустал, бормоча проклятья, потянул из ножен кацбальгер.

— Так вот где должны были закончить свою жизнь цеховые старшины, — заметил Макс, доставая пистоли.

— Разумеется. Разве я мог позволить каким-то мясникам когда-нибудь после являться ко мне во дворец архиепископа и шантажировать тем, что они расскажут мои маленькие секреты императору? Я ведь уже сказал: лучший способ сохранить тайну — никого в неё не посвящать.

Резанов чуть дёрнулся, а потом вдруг сунул пистоли обратно в кобуры.

— Ты спятил? — зашипел сзади приятель.

Чудище сделало ещё шаг, протягивая к капралу-адъютанту нижнюю пару рук.

— Ничуть. А вам, — посмотрел он на колдуна. — надо было последовать своему собственному совету. Законы крови, да? — Максим взглянул в отсвечивающие желтоватыми отблесками фасеточные глаза. — Ты не смеешь тронуть меня, Страж. Я правнук Крока. Я — Пршемыслович.

— Вот так-так! Родственничек! — Врбас сплюнул. — А я-то думал всего лишь иномирец.

— Одно другому не мешает.

— Тогда сожри второго! — велел колдун. Мухожаб повернул голову к Иржи.

— Не смей! — приказал Макс.

— Да чтоб вас всех, — проворчал каноник, быстро провёл ладонью по каменной стене, царапая её в кровь, а затем окровавленной рукой — по заложенной арке. Камень полыхнул голубоватым светом, как прежде плита над спуском в подземелье, и растаял без следа. Врбас кинулся в темноту.

Мухожаб нерешительно переминался, то оглядываясь на арку, то снова поворачиваясь к стражникам.

— Жди здесь! — велел ему Резанов, таща за собой Иржи и заталкивая его вперёд себя в открытый колдуном проход. Чудище проводило приятелей взглядом, постояло ещё немного, и принялось терпеливо мерить пещеру шагами.

Глава 24

Factum est factum

Новый ход был совсем коротким, он три-четыре раза круто повернул, и вывел их в ещё одну пещеру, сильно вытянутую в длину. Едва стражники вбежали в неё, как пламя их свечей оживило сваленные вдоль стен груды золота и серебра. Кубки и тарелки, подсвечники и шлемы, кувшины и короны заиграли отражённым светом, драгоценные камни заискрились радужным блеском. Тысячи монет драконьей чешуёй были рассыпаны по каменному полу, наполняли стоявшие тут и там раскрытые шкатулки и сундуки.

— Прямо как в сказке, — ошарашенно пробормотал Шустал.

— Вон он! — Макс, успевший на бегу снова вытащить из кобуры пистоль, ткнул им в колдуна, который уже достиг центра этого зала сокровищ и теперь карабкался на что-то вроде группы привалившихся друг к другу менгиров. Обламывая ногти и оставляя на камнях кровавые отпечатки от расцарапанной ладони, Врбас стремился во что бы то ни стало добраться до вершины этого сооружения. Там, в луче потустороннего света, падавшего откуда-то с потолка, темнело нечто вроде скрюченного и засохшего деревца.

Друзья бросились к менгирам. Каноник оскользнулся, не рассчитав следующий шаг, и съехал на пару-тройку метров. Взвыв от ярости, он принялся снова взбираться наверх.

— Стреляй, — посоветовал Иржи.

— Не думаю, что дедушке Кроку понравилось бы, чтоб его правнуки убивали друг друга.

— Дай тогда мне! А, чтоб тебя!

Колдун добрался-таки до верхушки и выдернул из камней сухое деревце. Свет погас, но тут же вспыхнул снова — и теперь он шёл из этого самого деревца, оказавшегося чем-то вроде пастушьего посоха. Световые волны кольцами расходились от его верхнего конца, и лицо Врбаса теперь было видно совершенно отчётливо. Каноник ликовал.

— Для начала… — прогремел под сводами пещеры его усиленный магией голос.

Невидимая рука подхватила стражников и, крепко приложив о каменный потолок, швырнула в кучи сокровищ. Иржи приземлился где-то справа, опрокинув несколько шкатулок и зарывшись в груду чаш. Макс упал слева, едва не напоровшись на тёмную от времени корону с мелкими острыми зубчиками.

— Да уж, — колдун поигрывал своим посохом, и при каждом повороте в руке по дереву пробегало нечто вроде электрических разрядов. — Страж! Эй, Страж! Теперь-то он выполнит приказ и закусит вами, — пояснил Врбас приятелям. — А потом мы займёмся настоящим делом.

Шустал, ворча, как побитый пёс, выбрался из груды драгоценностей и заковылял к менгирам. С другой стороны прохода, прихрамывая и морщась, то же самое делал Резанов.

— Эти камни видели много крови, — заметил Врбас, усаживаясь на вершине монумента. Склонив голову набок, он теперь спокойно наблюдал за своими противниками. — Для вас в какой-то мере будет даже почётно умереть у их подножия. Особенно для тебя, дорогой родственничек, — ухмыльнулся он Максу.

Парень на секунду прервал свой хромающий марш и в нескольких словах ёмко пояснил канонику, в каком месте он видел их родство. Иржи насмешливо фыркнул, но тут же выругался от боли: у капрала, похоже, были сломаны рёбра.

— Страж! — рявкнул Врбас. — Сюда, я сказал!

Что-то зашаркало в темноте прохода, и Шустал с Резановым заторопились. Они были почти у подножия каменной груды. Здесь тоже стояли предметы: разнообразные склянки и сосуды, с плотно закрытыми и запечатанными крышками. Металлические, глиняные, стеклянные, заросшие пылью и паутиной, с непонятным содержимым.

— Ты всё ещё не хочешь расстраивать дедушку? — иронично поинтересовался Иржи. Каноник хохотнул:

— Попробуйте, попробуйте, пан.

— Бесполезно, — качнул головой Макс, глядя