Молчание во благо. 1 том - doditod

— Ты! — прорычал Каппа. — Опять явился, ублюдок? Думаешь, после всего, что натворил, я пропущу тебя дальше? — Он шагнул ближе, нож дрогнул, вода под мостом закружилась, готовая взорваться шарами или щупальцами. — Разнёс наши корабли, спалил склады, украл людей!

Эти несколько дней были весьма насыщенными.

— Я раздавлю тебя прямо здесь, Инумаки!

Мирак остановился. Его тень, длинная и холодная, накрыла Каппу. Он слегка склонил голову, прорези маски поймали тусклый свет фонаря, и голос его прозвучал ровно, с ледяным спокойствием, лишённым угрозы:

— Отведи меня к Ямамото. Или умрёшь.

Он шагнул ещё ближе, подняв нож к горлу Мирака, но лезвие замерло в сантиметре от кожи — рука дрожала, не в силах пробить плотную ауру. Ненависть полыхала в его взгляде, но он чувствовал: за спокойствием Инумаки таилась сила, уже доказавшая своё право.

— Он убьёт тебя, — прошипел Каппа, и яд сочился из каждого слова. — Ямамото разорвёт тебя за то, что лезешь в наш бизнес. И я с радостью это увижу.

Они двинулись через мост. Шаги Каппы были резкими, злыми, а Мирак шёл следом с размеренной уверенностью. Перед ними открылся порт Ибараки.

На дальнем пирсе стоял Хироси Ямамото, лидер Сумёси-кай. Его массивная фигура в потёртом тёмном костюме вырисовывалась на фоне серого неба. Седые волосы торчали жёсткими иглами, шрам через левый глаз казался глубже в тусклом свете фонарей. Рядом застыли трое шаманов, их ауры мерцали в воздухе.

Ямамото скрестил руки, татуировка дракона на шее шевельнулась, когда он напрягся, и его взгляд впился в Мирака.

— Ты посмел явиться, Инумаки? После того как разнёс мои корабли, спалил склад, вырезал людей? — кулаки сжались, вода у пирса закрутилась воронкой, отзываясь на его ярость. — Думаешь, уйдёшь отсюда живым?

Мирак остановился. Он поднял голову, и голос — холодный, как сталь, и резкий, словно хлыст — рассёк тишину:

— Я пришёл поставить тебя перед выбором.

Ямамото прищурился. Губы дрогнули в презрительной усмешке.

— Выбор? — переспросил он. — Ты, мальчишка, угрожаешь мне? Говори, пока я не раздавил тебя об этот пирс.

Мирак шагнул ближе, и его аура сгустилась, тяжёлая, как грозовая туча. Остановившись в пяти шагах, он уронил слова, твёрдые и тяжёлые, словно камни в бездну:

— Подчинись мне, и твои люди выживут.

Он потянулся к мешку Такаямы, пальцы ловко развязали верёвку, и из глубины показался не клинок или артефакт, а простой планшет — чёрный, с потёртым экраном, чужеродный среди древней мощи его облика.

Экран мигнул, вспыхнув тусклым светом. Мирак бросил планшет к лидеру Сумёси-кай — небрежно, лёгким движением, точно бумеранг. Ямамото среагировал мгновенно: рука метнулась вперёд, поймав устройство с глухим хлопком. Пальцы сжали пластик так, что тот затрещал, но он застыл, едва взглянув на экран. Лицо окаменело, глаза расширились, дыхание сбилось — увиденное ударило сильнее любого проклятья.

На экране замелькали кадры с камер, установленных учениками Мирака на базах Сумёси-кай. Первая сцена ожила в порту Токио: ночь, ржавые контейнеры, тусклые фонари. Четверо в тёмных одеждах двигались с хирургической точностью, их ауры полыхали в темноте, как факелы.

Первый — высокий парень с короткими волосами — шагнул к завесе, скрывавшей груз наркотиков. Его техника была необычной: он ждал, пока охранник-якудза выстрелит. Пуля замерла перед ним, дрожа в ауре, и рванула назад с двойной силой. Голова охранника лопнула, как перезрелый плод, кровь брызнула на контейнер. Следующий удар — кулаком — отразил проклятую энергию второго врага, и яркая волна разорвала того пополам. Техника отдачи обращала любой выпад против него в смертельный ответ.

Вторая — девушка с длинными волосами, стянутыми в узел — стояла у борта корабля. Руки взметнулись, пальцы сплели жесты, и из ладоней вырвались тонкие нити проклятой энергии, подобные паутине. Они оплели двоих якудза на палубе и сжались, разрезав тела, точно лезвиями. Кровь хлынула на доски. Она двинулась дальше, нити закружились вокруг завесы, и та лопнула с глухим хлопком, обнажив ящики с белым порошком.

Ямамото вспомнил, что завесы, которыми он укрывал наркотики и оружия от не-шаманов, во всех последних кораблях почему-то спали. Стало понятно почему.

Третий — крепкий парень с коротким мечом — вонзил клинок в палубу склада в Кавасаки. Проклятая энергия хлынула в оружие, и десятки мечей, лежавших в углу, взмыли вверх, оживлённые его волей. Пальцы шевельнулись, и лезвия закружились вихрем, разрубая якудза: одному отсекли руку, другому — голову, третий рухнул с распоротым животом. Клинки танцевали, как стая птиц, оставляя за собой кровавый хаос, пока дым не затянул склад.

Четвёртый — худощавый, в длинном плаще — стоял у игорного дома в Иокогаме. Он вскинул руку, и проклятая энергия сгустилась в ярко-красную сферу — пульсирующий сгусток жара. Сфера рванула вперёд, врезалась в стену и взорвалась с оглушительным рёвом. Кирпичи разлетелись, столы и стулья вспыхнули, якудза внутри сгорели, не успев крикнуть. Взрыв оставил в полу воронку, дым поднялся столбом, скрыв его силуэт.

Видео оборвалось на кадре, где все его люди связывали шаманов и куда-то увозили.

Планшет выпал из рук Ямамото, ударившись о бетон с глухим стуком. Пальцы дрожали, лицо исказилось ненавистью, взгляд метался между экраном и фигурой в маске.

Каппа шагнул вперёд, его голос сорвался в яростный рык:

— Кто ты такой, чтобы ставить нам условия, ублюдок? Я сам тебя прикончу!

Он вскинул руку, вода под пирсом взорвалась, и три маслянистых шара понеслись к Мираку. Тот лишь слегка повернул голову, влив проклятую энергию в ноги, и шагнул в сторону. Шары пролетели мимо, врезавшись в контейнер позади с гулким звоном расколотого металла.

— Из Слен Нус, — выдохнул Мирак. Ледяное дыхание вырвалось из-под маски — ослепительно белое, с голубыми искрами. Оно пронеслось над пирсом, заморозив шары в воздухе, и ударило в Каппу. Тот успел вскинуть нож, но лёд сковал его ноги, трещины побежали по коже, и он рухнул на колени с хриплым воплем.

Ямамото стиснул кулаки. Вода вокруг пирса задрожала, вздымаясь волнами. Его терпение лопнуло, и ярость хлынула наружу, подобно слишком долго сдерживаемому шторму.

— Хватит с меня выскочек! — прорычал он. Голос утонул в рёве залива, когда он вскинул руки, и проклятая энергия влилась в воду, формируя десятки водяных копий — острых, как клинки, и