90-е: Шоу должно продолжаться 15 - Саша Фишер

Кроме того, от большей части организационных моментов нас просто отодвинули. Ирина с Наташей сообщили, что забирают у меня ассистента Ларису, чтобы она им помогала. А я чтобы не лез особо. Вот я и не лез. По большей части.

— А Бельфегор где? — спросил я.

— Семен, я ужасно рада тебя видеть! — Ева отшвырнула фату в угол и порывисто обняла Сэнсея. — А у тебя разве не гастроли?

— Прилетел вот на два дня, — сказал Сэнсей. — Не мог же я пропустить вашу свадьбу! Кстати, а ваши костюмы случайно похожи на те, которые из клипа GunsRoses?

— Случайно, — сказал я.

— Нет, — в тот же момент сказала Ева.

— Вот как! — я удивленно приподнял бровь. — Но это же очень грустный клип. И плохо кончается.

— Зато платье красивое, — Ева крутанулась на месте. — А еще я подумала, что пусть все плохие предчувствия, приметы и прочие тревоги будут как-то сразу в одной куче. Чтобы их можно было скатать в комок и выкинуть. И забыть. И…

— Обожаю тебя, — серьезно сказал я.

— Слушайте, а разве можно свидетелей менять? — Ева задумчиво нахмурилась.

— А какая разница? — я пожал плечами. — Мы ведь когда подавали заявление, имена фамилии свидетелей туда не вписывали. Значит, в загсе и не знают, кто это должен быть.

— Да, точно, — обрадованно всплеснула руками Ева.

— Если что, нам пора ехать уже, — напомнил Сэнсей. — Там машина, и все дела.

— Ой, блин! Фата! — Ева метнулась к зеркалу. — Сейчас я ее каким-нибудь крабом прицеплю, подождите!

Мы с Сэнсеем посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Женщины! — со значением сказал Сэнсей.

* * *

— Велиал, погоди! — настырный Ник все еще бежал за мной. Брат Кристины вообще оказался юношей пробивным, Ирину взял практически измором, хотя сначала она категорически не хотела принимать школьника-малолетку в команду. Но он навязчиво приезжал к нам в «Буревестник» практически каждый день. И она сдалась. И даже разрешила ему вести его программу. И он даже видеокамеру как-то себе наныл. Так что теперь ходил и все снимал. И нашу слегка нелепую регистрацию, когда мы три раза просили начать заново. Чтобы лица были серьезные, сообразно моменту. А не ржать, как придурки. Наша компания вообще слегка выделялась. Остальные «брачующиеся» сегодня даже в загс пришли с кучей гостей и родни. И только нас было всего четверо. Когда мы выбрались из сверкающей идеальной полировкой «чайки», на нас сначала воззрились с неодобрением. Ну как, патлатые парни, невеста в коротком платье, свидетельница вообще в черном. Без галстуков, свидетель в цветочках, у жениха кружева какие-то легкомысленные, и пуговица расстегнута. Фата у невесты на бок сползла. И держится на розовой заколке-крабике. Короче, плохой пример, как он есть. Но потом кто-то опознал Сэнсея…

— Стой, Велиал, — Ник крепко держал меня за рукав моего «фрака». — Ты должен ответить на мои вопросы, ясно⁈

— Ник, вот что ты ко мне пристал? — укоризненно засмеялся я. — Ты лови лучше звезд, их тут вообще-то много. Ты с Сэнсеем уже записал интервью?

— Я не для передачи, я для себя, — серьезно сказал Ник и направил на меня стеклянный глаз камеры. — Велиал, ты должен рассказать, как вы с Евой познакомились.

— Неа, — я мотнул головой. — Не должен.

— Ну Вееееелиал! — заныл Ник.

Тут из «концертной» половины, гудящей как раз сейчас аплодисментами и свистом, вынырнула Наташа. Все еще в ленте свидетельницы, но на голове уже ни следа от высокой прически, с которой она ездила в загс. И босиком, а не в туфлях.

— Велиал, ты мне нужен! — заявила она, оттерев плечом Ника.

— Эй, вообще-то я первый занял! — возмутился он.

— Нашел тоже очередь в сортир! — фыркнула Наташа. — Пора на сцену, мой король!

— В смысле, на сцену? — удивился я. — Я думал, что у меня сегодня расслабон. Я только смотрю и ничего не делаю.

— А ты и будешь только смотреть, — Наташа ухватила меня за руку и поволокла в концертную половину.

Не сказать, чтобы «Африка» была забита битком, но народу было много. Публика тусила и на фуд-корте, и перед сценой. Программа концерта получилась на удивление гармоничной. Драйвовые рифы и запилы сменяли нежно-мелодичные баллады. Публика то трясла козами, а то распадалась на обжимающиеся парочки. Встречу нашей машине устроили отличную. Наташа проследила, чтобы машина подъехала ровно куда надо, большие ворота цеха были распахнуты, а внутрь вела длинная ковровая дорожка. Не красная, нет. Бордовая с зелеными полосами бокам. Такие в гостинице «Новокиневск» в коридорах расстилают. Хех, может быть, именно там ее и позаимствовали. В смысле, взяли напрокат.

Пока мы шли, гости швырялись в нас цветными конфетти, рисом и серпантином. Видимо, найти достаточное количество розовых лепестков не удалось. Или Наташа сочла это слишком банальным. И марш Мендельсона на скрежещущем поливоксе.

Ева смеялась, придерживая сползающую фату. Мы обнимались со всеми, кто обнимался. Принимали поздравления. А потом начался концерт.

А потом…

— Велиал, ну что ты тормозишь? — Наташа требовательно подергала меня за руку, когда я почти остановился. Внезапно как-то накрыло трогательным таким чувством, что вот это все — «Африка», сцена, собранная из монтажных столов, мечущиеся лучи прожекторов, дым из дым-машины, грохочущий из колонок рок — это все… мое. Ничего этого не было бы, если бы не я. И радость на лицах всех этих людей, большую часть из которых я не знаю, она тоже… моя.

Почему-то вдруг вспомнилось:

«А чем занимается ваш институт?»

«Как и все — счастьем человеческим».

— А что делать-то надо? — спросил я.

— Ничего! — Наташа подтолкнула меня вперед. К Еве, которая сидела на стульчике рядом со ступеньками. — Так. Ничего не делать. Просто ждите. Потом просто выходите. Ясно?

— Ясно, — синхронно кивнули мы с Евой.

Было слышно, как в зрительном зале утихают свист и аплодисменты. Музыканты спустились со сцены с другой стороны. И кто-то сейчас готовился выступать. Можно было напрячь мозги и предположить, что именно сейчас произойдет. Но мне не хотелось ничего напрягать. А хотелось, чтобы все шло, как идет. Как будто немного бестолково и растрепано.