Холпек. Том II: Спуск к ядру - Максим Балашов

Шаман невольно фыркнул, пряча улыбку в свою вечную фляжку.

— А знаешь что было бонусом? Каждый раз, когда включаются дубли, они… качаются! Как мышцы при тренировке. Скоро я стану вообще неуязвим! А-ха-ха!.. — его смех внезапно оборвался, — Ой, что-то меня понесло в манию величия.

Он потёр переносицу, затем внезапно оживился:

— Ладно, теория теорией, но давай проверим на практике? Старый ты готов получить по старой обвисшей заднице, молодой и прокаченной ногой? Мне нужно отдать долг за твой подсрачник. Глотай свой эликсир молодости и продолжим спарринг. — Его ухмылка растянулась до ушей, а пальцы непроизвольно перебирали воздух, будто уже ощупывали будущую победу.

Гироха издал свой характерный хриплый смешок, больше похожий на скрип старого дерева:

— Нагх, ты молодец растёшь в навыках как сорняк после дождя — быстро да не по дням, а по часам. Сразимся обязательно, и возможно ты даже победишь — он хитро прищурился, — или кто знает, может этот «немощный старик» ещё удивит тебя парой новых трюков из старых запасов. Но не сегодня. Ты получил знания — теперь твоя очередь выполнить часть сделки. Так что вперёд, копать мне этот твой «состав» дикарта.

Сергей уверенно хлопнул себя по груди, звук получился глухим, будто ударили по дубовой бочке:

— Будь спокоен, старик. Я не из тех, кто кидает слова на ветер. За мной, как говорится, не заржавеет! Сделаю всё чисто, аккуратно и с душой. Но вот кое что меня гложет… Можно задать ещё один вопрос?

Шаман, уже разворачивавшийся к выходу, замер. Его уши дёрнулись, словно у старого кота, уловившего шорох мыши. Медленно повернувшись, он уставился на Краса взглядом, от которого даже у того на мгновение похолодело в животе.

— Говори, юнец. Если знаю ответ — просвещу. Если нет… ну, значит, придётся тебе самому копать и эту тайну.

Сергей провёл рукой по подбородку, собираясь с мыслями:

— Короче, вот в чём загвоздка. Я тут ломал голову над твоей мобильной пустотой. Как вас, кобольдов, до сих пор не поработили всякие иномирцы? Ну серьёзно! — он развёл руками. — Такая имбовая штука — открывай портал где угодно, хоть в спальне у вождя! Неужели за столько лет не нашлось ни одного предателя, который бы не подумал: «А не запустить ли мне орду врагов прямиком в тыл?»

Гироха странно замер. Даже его вечно подрагивающие брови застыли. В воздухе повисла тяжёлая пауза, будто перед грозой.

— Перемещение, конечно, не сахар, — продолжал Сергей, не замечая реакции старика. — Да, вылезаешь, как пережёванный кусок мяса, но ведь можно быстро прийти в себя и — бац! — удар в спину, где никто не ждёт. Как-то это… слишком удобно для врагов, понимаешь?

Внезапно Гироха рассмеялся. Но это был не его обычный хриплый смешок, а какой-то… металлический, неестественный.

— Ох, юноша… — он покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то древнее, куда более старое, чем даже его морщины. — Ты задал вопрос, на который не каждому кобольду ответят. Но раз уж ты мой ученик и очень полезный малый… Присаживайся. Это будет долгий рассказ.

Он махнул рукой, и между ними вспыхнул призрачный огонёк — синий, холодный, словно кусочек той самой пустоты.

— Видишь этот огонь? Он горит, но не жжётся. Так и с нашими «вратами». Не всё так просто, как кажется…Гироха улыбнулся и решил всё рассказать Красу.

Гироха тяжело вздохнул, и его дыхание внезапно вырвалось в виде сизого тумана — странного, слишком густого для обычного пара. Он провёл морщинистой рукой над синим огоньком, и тот на мгновение разгорелся ярче, выхватывая из темноты древние шрамы на его лице.

— На самом деле, — его голос внезапно обрёл странное эхо, будто говорили сразу несколько человек, — всё одновременно и проще, и сложнее. Ты прав, мальчик: предатели были. И не раз. — Он щёлкнул пальцами, и в воздухе возникли мимолётные тени — силуэты кобольдов с пустыми глазницами. — Но все их попытки… — тени рассыпались в пепел, — оказались тщетны.

Сергей невольно отпрянул, когда одна из пепельных тёрок коснулась его руки, оставив ледяной ожог.

— Предательство таким образом, считает самым большим проступком в нашем обществе, оно однозначно карается полным уничтожением в колодце душ. Во-вторых, и в самых главных, иномирцы не имеют возможности перемещаться через мобильные пустоты.

После этих слов у Краса сильно округлились глаза и он моментально задал резонный вопрос.

— Подажи, старый, а как же тогда я переношусь?

— Не перебивай мальчишка — с уколом сказал Гироха, обидевшись в очередной раз на кличку «старый» — Вспомни, как ты попал в Ха-а-ль в первый раз? Во-о-о-т именно, вместе со мной, это значит, что через мобильную пустоту иномирец может перемещаться только вместе с кобольдом, причём таким образом кобольд может с собой взять только одного гостя, накладывая на него доверительную печать. А иначе человека просто разорвёт на куски внутри червоточины, ну ты собственно сам почти это прочувствовал на своей шкуре, когда перемещался первый раз и выпал из неё как выжатый лимон, а если бы на тебе не было печати, ты бы отправился прямиком на копир.

Сергей побледнел. Он вдруг очень явственно вспомнил свою первую телепортацию — то ощущение, будто кто-то выворачивает его внутренности наизнанку… и вдруг понимал, что это было лишь лёгким намёком на то, что могло бы быть.

— Поэтому, — Гироха внезапно снова стал просто старым кобольдом, неспешно поднимаясь с колен, — если когда-нибудь встретишь кобольда, предлагающего «прокатиться» без печати… — он хрипло рассмеялся, — беги. Если сможешь.

— Хорошо, это понятно, но из твоих слов у меня возникла ещё пара вопросов, и один из них очень резонный. Во-первых, можно же завербовать несколько кобольдов и переместить целый отряд к вам столицу и устраивать там диверсии. А во-вторых, скажи, пожалуйста, каким образом я сейчас-то постоянно перемещаюсь на поверхность, со мной же никто не ходит?

Гироха улыбнулся, ему нравилось, что Крас начал задавать правильные вопросы. Старец достал свою неизменную фляжку прохрипел откашлявшись, и отпил два глотка, не торопясь, будто давая ученику время осознать важность момента, затем начал объяснять:

— На первый вопрос очень легко ответить. Ты просто ещё не был в нашей столице, а значит, не понимаешь, как там всё устроено. На самом деле в Само-а-але,