Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

– Ты боишься, – сказала она, сократив расстояние между ними.

– Мне нечего бояться, ваше высокопреосвященство. – Ложь легко сорвалась с языка, но кардинал проницательно улыбнулась.

– Причина бояться появится, если не приведешь мысли в порядок, – рявкнула она. – Я начинаю задаваться вопросом, не хочешь ли ты потерпеть неудачу. Ты недооцениваешь Пастора и девчонку. Доверяешь им, хотя не должен. Точно так же было с Джонасом Сэндом.

Люк опустил взгляд в пол и откашлялся.

– Со всем уважением, ваше высокопреосвященство, я ни капли не доверяю ни одному члену Ордена. Мои лейтенанты докладывают, что только одно сердце продолжает спать…

– Спит, бодрствует – мне плевать, капитан. Три сердца все еще не у меня. Я хочу получить их к концу недели, или я не просто помилую Грандье – я назначу его на твое место.

Кардинал прошла мимо, и Люк ощутил непреодолимое желание схватить ближайший стул и запустить ей в спину. Он отдал ей все – каждую частичку своей сущности, каким-то образом сумевшей пережить тяжелое детство. Он склонялся к ее ногам, но вместо того, чтобы помочь ему или утешить, когда он в этом так нуждался, она сыпала угрозами.

И все же он не мог избавиться от мысли, что Лоррен может быть права. Его слишком сильно отвлекали воспоминания о Шарлотте Сэнд. Что, если Люк саботировал собственную миссию из-за мнимого почтения к героине своего детства?

Жар прилил к его щекам. Стыд от встречи в купальнях – от его желания – собрался тяжестью между его лопаток, а затем камнем осел в животе. Это не он. Он – Люк де Монтень, служитель Безмолвных Богов и капитан гвардии кардинала, и у него есть работа. Возможно, его честь – или ее смехотворные остатки – была привилегией, которую он больше не мог себе позволить.

– Шарп! – позвал он.

Не прошло и секунды, как лейтенант возникла перед ним.

– Капитан?

Люк сквозь окно устремил взор на Пуант-де-Жют. Над городом собирались тучи.

– Тебе известно местоположение бабушки Сэнд?

– Разумеется, сэр.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ее заковали в цепи.

31. Шарлотта

Солнце встало, и утро перетекло в день, а Шарлотта, Рене и Лавина все еще ждали возвращения Уорта. Сидя у разожженного камина в гостиной, Поль и Рене периодически обменивались колкостями и нелепыми комментариями. Шарлотта устроилась в одном из кресел, из-под ее расстегнутой жилетки выглядывал край белой рубашки. Рапира лежала у нее на коленях, и Шарлотта время от времени нежно проводила пальцами по клинку. Когда Шарлотта уже начала подумывать над тем, что ей стоит вытащить остальных в город на поиски ее напарника, потайная дверь на кухне распахнулась, и, хромая, вошел Уорт.

– Тяжелая ночка? – хохотнул Лавина.

Уорт только рыкнул в ответ.

Страж позволил плащу соскользнуть с плеч и направился к камину. Он выглядел так, будто был готов сжечь дом дотла. Он прижимал руку к левому боку, но кровь продолжала струиться сквозь пальцы, стекая вниз по бедру. Алые разводы на штанине доходили почти до колена.

– Что случилось?

Шарлотта подбежала к Уорту, но он ткнул ей окровавленным трясущимся пальцем прямо в лицо:

– Сядь.

Он похромал к камину, где Рене уже поставил стул и подготовил стопку тряпок.

– Я позову Марту, – сказал он и поспешил через коридор к лестнице.

– Я вернул одежду капитану, – сообщил Уорт и опустился на стул, отчего у него на мгновение перехватило дыхание.

– Ему это не понравилось? – протянул Поль.

Уорт бросил недобрый взгляд на другого Стража, а Шарлотта стянула с шеи набор для зашивания ран и направилась к Пастору.

– Мне так жаль, Уорт. Я не думала…

– Нет, не думала, – рявкнул он. – Убери свою иголку.

– Но…

– Я сейчас скорее позволю корням преисподней меня утащить, чем дам тебе ко мне прикоснуться.

Марта спешно вбежала в комнату и сразу приступила к работе. Она помогла Уорту снять испачканный кровью жилет, а Шарлотта опустилась в свое кресло, пытаясь решить, стоит ли ей расплакаться от облегчения или отыскать Люка де Монтеня и вырезать у него на коже шрам, который станет отличным дополнением к тому, что уже украшал его грудь. Она сморгнула слезы, застилавшие глаза, и смерила Лавину взглядом.

– Ты сказал, что он может о себе позаботиться.

– Если бы не мог, работники той бани обнаружили бы на полу одной из купален бездыханную груду мешковины и лаванды, а кардинал получила бы его сердце, – отозвался тот.

Взгляд Шарлотты метнулся к Уорту. Тот снял рубашку, и его широкая мускулистая грудь казалась бледной от кровопотери. Сквозь завитки волос на ней проглядывало бесчисленное множество шрамов. Самым заметным был сморщенный шрам от колотой раны, который располагался прямо над его сердцем слева от грудины.

– Кровотечение замедлилось, – сообщила Марта и осторожно пальцами раздвинула края новой раны, отчего Уорт скрипнул зубами. – Прошу прощения за неудобства, Пастор. Порез чистый, нож прошел сквозь мускулы и не задел органы. Рана должна легко зажить, если избежать заражения.

– Заражение обычно для нас не проблема, – сказал Поль. – Бессмертные воины и все такое.

Уорт захрипел, когда Марта облила его рану виски, а Поль направил в его сторону завиток кленовой магии, чтобы помочь процессу. Пастор глубоко вдохнул и закрыл глаза. Наконец в сторону Шарлотты хлынул запах лаванды. Он не был сладким, но и горечью не обжигал.

– Что случилось с призраком? – спросил он, все еще не глядя в ее сторону. – Или ты была так занята тем, что пробиралась за капитаном гвардии кардинала в его ванну, что забыла о том, что должна была сделать?

Глаза Марты расширились, но она не отвела взгляда от раны Уорта. Щеки Шарлотты вспыхнули.

– Я не забиралась в его ванну, – сказала она, прикрыв лицо рукой. – Я следовала за призраком до тех пор, пока не наткнулась на Монтеня, когда тот бродил по улицам Пуант-дю-Претр.

Уорт смерил ее аметистовым взглядом.

– И ты решила проследить за капитаном вместо призрака? – спросил он.

Шарлотта яростно замотала головой.

– Призрак исчез, поэтому я пошла за капитаном. Я решила, что если он заклинает призраков, то при нем должны быть кости.

Шарлотта не дрогнула под осуждающим взглядом Уорта.

– Клянусь, – сказала она. – Я не собиралась связываться с ним.

Пастор покачал головой и поморщился. Ему потребовалось мгновение, чтобы справиться с болью и взять себя в руки.

– Я тоже потерял призрака, которого преследовал, – признал он со вздохом. – Он исчез там, где новые сточные трубы пересекаются со старыми катакомбами. Но когда призрак пропал, я почувствовал кое-что еще.

Уорт попытался встать, но выругался и вернулся на место.

– Марта, не могла бы ты подняться в мою комнату и принести мешок, который лежит на кровати?

Марта кивнула и направилась наверх. Когда она вернулась с мешком, который выглядел так, словно был сшит из алтарного савана, температура в комнате резко упала. Шарлотта подалась вперед, когда Уорт взял мешок и открыл его.

Кости. Старые, потемневшие и потрескавшиеся от времени.

– Ты упокоил древних призраков из склепов, – ахнула Шарлотта. – Всех?

Уорт пожал плечами:

– Да, насколько я могу судить. Но я не могу присвоить все заслуги себе. Больше чем тридцать костей лежали в одной куче. Они уже были наполовину упокоены.

– Наполовину? – переспросил Рене. – Так вообще бывает?

– Это значит, что человек, который собрал кости, пытался подарить им покой, но оказался недостаточно силен для этого, – объяснила Шарлотта.

– Поэтому нам было так сложно их отыскать, – сказал Уорт.

Он порылся в костях и достал стопку бумаг. С одной стороны каждый лист был потрепан, словно страницы вырвали из книги.

– Корни преисподней, что это такое? – спросил Лавина.

Уорт бросил бумаги в их сторону, и, когда листы разлетелись по полу, Шарлотта поняла, что так поразило Поля. Бумаги походили на страницы книги, но помимо текста на них присутствовали картинки. Рисунки, сделанные черными чернилами, были полны тьмы и страха. На них женщины бежали от темной фигуры, а на заднем плане возвышалось каменное здание аббатства. Сердце Шарлотты забилось сильнее.

– Аббатство Святого Стюарда, – выдохнула она, подняла страницы и быстро пролистала их. – Что эти бумаги делали в катакомбах рядом с кучей костей?

Уорт поскреб подбородок.