Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

Но прошло двадцать минут, а Уорт так и не вернулся. Может, он опять отправился в Олд-Пуант, чтобы поискать кости без нее? Если Уорт столкнется с тем, что напало на Рольфа Аарона, сможет ли он сразиться с этим в одиночку?

Поль окутал ее ароматом клена и толкнул в бок локтем.

– Пастор со многим справлялся на протяжении двухсот лет, – сказал Лавина. – Он сумеет разобраться с Люком де Монтенем.

30. Люк

Люк почувствовал запах Стража прежде, чем раздался стук в дверь.

Он затянул полотенце вокруг талии и проверил механический клинок на своем запястье, перед тем как открыть.

– Пастор, – резко произнес Люк.

Он отступил, но Страж остался стоять на пороге, в его аметистовых глазах плескалась настороженность. Он бросил одежду Люка на лавку, затем вскинул руки, чтобы показать, что они пусты.

Словно это имело значение.

– Я приношу извинения, если моя напарница доставила вам неудобства, капитан, – сказал Страж.

Воздух наполнился едва заметным ароматом лаванды, и Люк задержал дыхание, чтобы уменьшить ее воздействие.

– Неудобства? – Его смех эхом разнесся по купальне, легкий и горький одновременно. – Так ты называешь ситуацию, когда абсолютно беспардонная женщина врывается к вам в самые сокровенные моменты?

Уголок губ Пастора пополз вверх.

– Обычно я называю это удачей.

Но когда Люк стиснул челюсти, на лице Стража появилась тень раскаяния.

– Прости. Моя напарница может быть немного…

– Дерзкой? – рявкнул Люк. – Инфантильной? Глупой?

Ноздри Пастора раздулись.

– Я собирался сказать «безрассудной». Но каждое из тех слов, что ты назвал, подойдет, чтобы описать любого из нас в той или иной момент жизни. И тебе об этом известно, как никому другому.

При намеке на их совместное прошлое Люк скрестил руки на обнаженной груди и стиснул челюсти. Когда Джонас Сэнд привез Люка в столицу, он отыскал ему место в разваливающемся приюте, которым управляли монахи. Сэнд и Пастор, разумеется, навещали его, время от времени задерживаясь, чтобы обучать некоторых детей фехтованию. Иногда они даже приводили с собой юного принца.

Но для Люка это недолго оставалось игрой. Он усердно учился под наблюдением Джонаса Сэнда и его легендарного Стража и весьма преуспел. Сначала принц Артюс легко его побеждал, но Люк старался до тех пор, пока их силы не стали равны, а потом и вовсе начал без труда одолевать принца в бою.

В то время он верил, что, если сумеет стать лучшим, у Ордена Стражей не останется выбора и ему позволят вступить в их ряды.

Люк стал лучшим. Но потом король и королева умерли, и все мечты Люка о том, как он будет бороться за славу плечом к плечу с Джонасом Сэндом, погибли вместе с ними. Люк скривил губы в презрительной усмешке: он отказывался позволять воспоминаниям влиять на его настоящее. Страж подступил ближе.

– Это в новинку для Шарлотты, – сказал он. – Она скорбит. И она юна. Прояви к ней немного снисходительности.

– Я тоже юн, – прорычал Люк. – И все же я вполне способен себя контролировать. Или ты забыл?

– Я ничего не забыл, – ответил Пастор, и его глаза окрасились в глубокий фиолетовый цвет. Он бросил взгляд на красный мундир Люка, лежавший на скамейке. – Что с тобой случилось?

– Что случилось? Ты и твой предыдущий напарник бросили… – Люк сглотнул, – всех, кто в вас нуждался. – Он сделал шаг вперед. – Ты нарушил свою клятву защищать корону, и из-за этого погибли люди. Ты можешь считать, что той ночью выбрал Артюса, но десятилетнее изгнание Ордена уничтожило его, поставив все в этом городе с ног на голову.

– И твое решение – стать марионеткой кардинала? – Пастор подался вперед. Каким-то образом он казался больше, хотя Люк превосходил его ростом по меньшей мере на три дюйма. – Сколько раз Джонас говорил тебе это, Люк? Твой гнев делает все только хуже. Контроль над ним – единственный способ принадлежать самому себе. Никто не может обуздать его за тебя. Даже она.

Руки Люка безвольно опустились вдоль тела, нож на запястье казался обжигающе горячим там, где отражал тепло его собственной кожи. Аромат апельсинов пробился сквозь запах лаванды, но Люк отринул его. Страж был прав насчет одного: Люк должен взять себя в руки. Он подошел еще ближе к Пастору – ближе, чем посмел бы любой другой человек. Люк был уверен, что, если бы он девятилетний сейчас наблюдал за этой сценой, его челюсть упала бы на пол от удивления.

– Это ты себе говоришь, чтобы облегчить тяжесть своей измены? – прохладным голосом спросил он.

– Если бы мы не действовали, король и королева…

– Могли бы умереть, – оборвал его Люк. – Но они и так умерли. Если бы вы не бросили их, то Орден не изгнали бы. Артюс мог бы рассчитывать, что после смерти его родителей рядом с ним останетесь вы. Он нуждался в вас.

На мгновение Пастор прикрыл глаза, и Люк сполна насладился тем, что ему удалось задеть непоколебимого Стража за живое.

– Возможно, он действительно в нас нуждался, – мрачно согласился Пастор. Твердый взгляд мужчины стал пронзительно-ярким, фиолетовые вкрапления в аметистовых радужках казались почти черными. – Но это можно сказать не о нем одном. И об этом я сожалею.

Волоски на шее Люка встали дыбом. Он взирал на Стража, не сомневаясь, что каждое слово мужчины было искренним. Но вместо того чтобы заставить Люка почувствовать себя лучше, извинение Пастора заставило его вспомнить. Его детские страхи. Его слабость. Беспощадные, неумолимые тени, которые следовали за ним везде целый год после смерти Джонаса Сэнда и изгнания Пастора и остальных Стражей.

Ренье Уортингтон был достаточно мудр, чтобы понимать: его сожаления даже близко недостаточно, чтобы все исправить. Люк дернул Стража за ворот плаща, активировал клинок, спрятанный в наруче, и вогнал его глубоко в живот мужчины. Глаза Пастора расширились. Он пальцами обхватил запястье Люка, сжимая до тех пор, пока тот не почувствовал, как кости трутся друг о друга. Люк стиснул челюсти, не в силах отстраниться или вогнать нож глубже. Двое мужчин стояли друг напротив друга, их дыхание смешивалось, напряжение между ними росло.

Люк мог сразиться с ним. Прямо сейчас мог использовать все имевшиеся у него навыки, чтобы закончить это безумие. Если попытка обернется успехом, сердце Пастора подарит ему передышку, в которой он так нуждался. Страж прищурился, и его рука обвилась вокруг шеи Люка. Люк схватил Пастора за предплечье, но тот впился пальцами в чувствительную точку на горле капитана.

– Продолжай сражаться, – прорычал Пастор, – и узнаешь, кто из нас выйдет отсюда живым.

Боги, Люку этого хотелось. Но тьма, которая стремилась его поглотить, походила на подарок с волчьими зубами, и он не собирался поддаваться ей.

Люк оставил клинок в теле Пастора, но поднял обе руки. Страж отпустил его шею и осторожно взялся пальцами за рукоять ножа, торчавшего из его живота.

– Кардиналу надоело проявлять терпение, – сквозь стиснутые зубы выдавил Люк. – У вас есть два дня на то, чтобы доставить во дворец кости упокоенных призраков из склепов. Мы оба знаем, что Сэнд не отдаст твое сердце. Так что сделай это для нее. Откажись от Ордена и подари ей шанс на будущее, которого не было у ее отца.

Пастор вытащил нож из раны и привалился к дверному проему, едва держась на ногах. Кровь бутоном расцветала на его одежде и просачивалась сквозь пальцы, которыми он пытался сдавить рану. Глаза сверкнули темно-фиолетовым, когда он сделал глубокий вдох. Затем еще и еще один. Наконец он заставил себя встать прямо.

– Если нам когда-нибудь придется скрестить клинки, Монтень, лучше будь готов убить меня. Потому что, если ты этого не сделаешь, я прикончу тебя.

Страж вывалился за дверь, но Люк не расслабился до тех пор, пока звук его хромающих шагов не растворился в глубине коридора.

* * *

Люк умрет и встретится с Матерью и Отцом прежде, чем сумеет очистить кровь Стража с этого клинка.