Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

задницу и назовет это тренировкой. Позади нее слова капитана набирали силу. Плавные звуки древнего языка потекли сквозь пар и аромат шалфея, затем заострились и клинком пронзили ребра Шарлотты, проникнув глубоко в грудь.

Она стиснула челюсти. В мире жили тысячи ублюдков, способных говорить красивыми словами. Действия значили куда больше. Монтень стоял в стороне, когда ее брата убили. Он дотла сжег ее дом.

Прийти сюда было ужасной идеей.

Шарлотта бесшумно пересекла предбанник, направляясь к двери, но, когда она потянулась к ручке, ее взгляд зацепился за апельсин, лежавший на вершине стопки одежды Монтеня. Она подняла его, вдохнула аромат дома, и на ее глазах выступили слезы. Почему в том переулке Монтень вцепился в этот фрукт так, словно он один не давал ему утонуть?

Что-то шевельнулось в глубине ее сознания.

Как тебе удается пахнуть проклятыми апельсинами?

Желудок Шарлотты налился свинцом. Она уронила апельсин на его одежду так, словно он обжег ее, но, когда она отвернулась к двери, фрукт покатился.

Один дюйм.

Три.

Шарлотта не успела его поймать, и ей осталось только наблюдать, как апельсин упал на пол и сквозь занавеску выкатился в купальню.

Молитвы стихли, и стальной голос капитана прорезал пар:

– Покажись.

Шарлотта инстинктивно отступила к выходу.

– Сюда, пожалуйста. Моя стрела достигнет цели прежде, чем вы сумеете открыть дверь.

Шарлотта закрыла глаза, смирившись со своей участью. Затем она отодвинула в сторону занавеску, стараясь двигаться с большей безмятежностью, чем испытывала на самом деле. Монтень стоял на середине ванны. Он поднялся на ноги, но вода, к счастью, все еще прикрывала его бедра. Шарлотта отказывалась обращать внимание на то, как струйки воды стекали по низу его живота в выразительную ложбинку в форме буквы V меж его бедер, потому что, очевидно, куда важнее был механизм на его запястье, направленный ей прямо в лицо.

– Леди Сэнд, – произнес Монтень, и она впервые увидела его по-настоящему озадаченным. Его кадык дернулся, когда он тяжело сглотнул, не сводя с нее глаз. – Сейчас я сяду назад.

Его очевидное волнение укрепило решимость Шарлотты. Вся эта ситуация определенно пойдет прахом, но сперва она попытается извлечь из нее как можно больше пользы. Он – этот мужчина, который ночами ходил по улицам города, забредал в случайные на первый взгляд переулки и черпал силу в аромате апельсинов, – что-то скрывал.

Но если Шарлотта собиралась выудить из капитана Монтеня какую-то полезную информацию, ей не стоит позволять ему расслабляться.

– Жаль, – сказала она, нарочито медленно скользнув взглядом по его обнаженному телу. – Вид отсюда открывается весьма неплохой.

Капитан густо покраснел, и румянец, который пополз вниз по его шее и разлился по груди, цветом совпадал с гранатовой сережкой, сверкавшей в его ухе. Шарлотта ухмыльнулась. Возможно, он жалел о том, что назвал ее симпатичной, но она могла по достоинству оценить тело, подаренное богами ему. Если его сбивало с толку то, что она разглядывала его в открытую, ей же лучше.

Монтень медленно опустился обратно в ванну, и вода едва дрогнула, когда он потянулся, чтобы закрыть кран. Его взгляд метнулся к водной поверхности, словно он хотел убедиться, что все его деликатные места прикрыты. Затем он откашлялся.

– У вас вошло в привычку устраивать на меня засады, леди Сэнд?

Несмотря на бешеное биение сердца, Шарлотта в ответ дернула плечом и растянула губы в своей самой обворожительной улыбке.

– Вы очаровательно выглядите, когда ваше лицо принимает такое удивленное выражение, капитан. Я поняла, что не могу упустить ни малейшего шанса, чтобы увидеть вас таким.

Лицо Монтеня разгладилось.

– По крайней мере, постарайся врать убедительно, – невозмутимо произнес он.

В этот раз она пожала обоими плечами. Ее слова лишь отчасти были ложью. В тот день, когда она встретила Монтеня на дороге, его замешательство заставило ее улыбнуться. Тем приятнее было увидеть его удивление сейчас, когда она узнала, насколько редко он позволял заставать себя врасплох. Добиться от него такого выражения лица – все равно что зацепить противника на дорожке для фехтования.

Шарлотта держала руки на виду. Она не строила иллюзий насчет того, что капитан был менее опасен лишь потому, что он голый, и ей не хотелось закончить свой день на дне ванны в Пуант-дю-Претр. Мускулистые плечи капитана дернулись, когда он рассеянно коснулся фигурок, висевших на шее, не сводя с нее взгляда.

В тусклом освещении комнаты глаза Монтеня казались почти черными. В них также плескалось множество вопросов, которые он, похоже, не решался задать вслух. Взгляд Монтеня прошелся вдоль ее тела, задержавшись на рапире, но, когда их глаза вновь встретились, выражение его лица было замкнутым и настороженным. Холодок пробежал вверх по ее спине.

– Ты можешь их чувствовать, – сказала она, безуспешно стараясь избавиться от упрека в голосе. Капитан замер. – Призраков, – пояснила Шарлотта. – Ты их чувствуешь. Почти так же легко, как я.

Монтень прищурился на короткое мгновение.

– Ты и правда не помнишь, не так ли? – спросил он.

Шарлотта попыталась понять, что у него на душе, но он провел мокрой рукой по лицу, скрыв от ее глаз не то разочарованный рык, не то усмешку. Монтень откинулся на спинку ванны, положил локти на бортик и опустил пальцы в воду, лениво вырисовывая на ее поверхности круги. От этого движения мускулы на его предплечьях напряглись, и Шарлотте пришлось заставить себя перевести взгляд на механизм у него на запястье.

– Из-за чего именно у тебя сложилось впечатление, будто я чувствителен к присутствию призраков? – спросил он.

– Это не просто впечатление. Я видела это ясно как день, когда ты плутал по улицам.

Губы капитана растянулись в улыбке, и их изгиб отвлекал ее. Боже, что с ней не так? Шарлотта внезапно пожалела, что не заговорила с ним снаружи. Если поначалу она считала, что здесь у нее будет преимущество, то сейчас в ней росло понимание, что она, вероятно, пыталась прыгнуть выше головы.

– Неужели? Ты это видела? – сказал он, и его голос задрожал от смеха.

Казалось, он начал постепенно привыкать к тому, что она смотрит. И похоже, ему это нравилось.

Но когда Монтень поджал губы, Шарлотта поняла, что он играет с ней так же, как и в тот раз на кладбище. Он пытался использовать эту странную интимную обстановку, чтобы отвлечь ее. Что ж, в эту игру могут играть двое. И Шарлотта была готова поставить свою любимую пару сапог на то, что она лучше подготовлена к этой партии.

Какой бы силой, по мнению Монтеня, он ни обладал, капитан всего лишь голый мужчина в ванне. Но Старый Бог не придерживался ханжеских взглядов, и Шарлотта видела достаточно тел, чтобы знать – в них нет ничего особенного.

Ее переполняла решимость вывести Монтеня на чистую воду. Она зацепила пальцами свой ремень, позволив весу ее рук оттянуть ткань достаточно, чтобы показать полоску кожи. Взгляд Монтеня метнулся вниз, и он тяжело сглотнул. Любопытно.

Шарлотта еще раз прошлась взглядом вниз по его торсу, на этот раз позволив глазам задержаться на поверхности воды над его коленями. Она не видела ничего, кроме расплывчатой тени, но Монтень об этом не знал.

– Хм, – спокойно и бесстрастно протянула она.

Ее взгляд метнулся обратно к глазам капитана как раз вовремя, чтобы увидеть, как самодовольное выражение на его лице сменяется ужасом. Он наклонился вперед, опершись локтями на колени, и откашлялся. Дважды.

– Ты либо можешь чувствовать призраков, как я, – продолжила Шарлотта, – либо управляешь ими.

– Ты обвиняешь меня в заклинательстве, – прорычал Монтень. – Хотя это вы целыми днями носитесь за призраками по улицам города?

– Следишь за нами?

Монтень пренебрежительно махнул рукой.

– Каким бы капитаном гвардии кардинала я был, если бы не следил?

– Что же, если ваша гвардия не зевает, то они должны были сообщить, что мы упокоеваем призраков по приказу кардинала. Мы не заклинаем их. К тому же если бы ты действительно считал меня заклинательницей, уже давно посадил бы под стражу или повесил.

– Значит, ты понимаешь, насколько это серьезное обвинение? – спросил