Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

Шарлотта оперлась бедром о дверной косяк, чтобы замаскировать непринужденным движением свое раздражение.

– А ты признаешь, что упокоевать призраков – это не то же самое, что их заклинать. Тогда зачем отрицать, что владеешь этим даром?

– Мне бы вообще не пришлось об этом думать, если бы вы с Пастором выполняли свою чертову работу, – огрызнулся Монтень. – Кардинал потребовала, чтобы вы упокоили призраков, и все же их холод до сих пор наполняет улицы. Разве ты не должна быть хороша в этом деле?

Шарлотта едва не закричала от раздражения из-за того, как упорно он продолжал уклоняться от ее вопроса. Каждый мускул в плечах и шее капитана напрягся, а на висках выступил пот. Шарлотта была уверена, что это никак не связано с паром, поднимавшимся из ванны. Тьма заволокла ее зрение на долю секунды, и связь между ними натянулась. Внезапно это влечение показалось ей настолько знакомым, что возможность того, что они с Монтенем пересекались в детстве, уже не казалась настолько невероятной.

Нет.

Этого не может быть. Из-за того, что она увидела его тело, – из-за того, что ей понравилось его тело, – ее разум начал играть с ней злые шутки. Этот мужчина опасен. И даже если ее подозрения окажутся правдивы, если Монтень действительно был тем мальчишкой, что исчез из ее жизни много лет назад, это никак не влияло на то, кем он решил стать: ублюдком без моральных устоев, наделенным слишком большой властью.

Чувствительность к призракам без должного обучения могла свести человека с ума, но если Люк де Монтень предпочитал жить в страхе, а не пользоваться своим даром, она позволит ему и дальше влачить свое жалкое существование.

Шарлотта повернулась к выходу, но за ее спиной раздался голос Монтеня:

– Я знаю, что Лавина проснулся.

Шарлотта остановилась у занавески и обернулась.

– До меня дошли слухи, – продолжил Монтень, – но именно ты их подтвердила. – Капитан медленно провел пальцем по своему лбу. – Твоя рана исчезла. А ведь она должна была хотя бы зарубцеваться.

– И? – протянула Шарлотта, отказываясь поддаваться на провокацию.

Монтень дернул мускулистым плечом. От этого движения капли воды, собравшиеся на коже, ручейками потекли вниз.

– И я бы не советовал и дальше идти наперекор кардиналу.

– Я не принадлежу кардиналу, – отрезала Шарлотта.

Монтень постучал по своей сережке мокрым пальцем.

– А гранат говорит иное. – Его губы медленно растянулись в опасной улыбке. – Она пометила тебя, Сэнд. Три сердца, которые кардинал еще не получила, находятся в пределах моей досягаемости, и у вас осталось два дня, чтобы упокоить призраков в склепах. Время поджимает.

– Два дня? – возмутилась Шарлотта. – Кардинал ничего не говорила о том, что мы ограничены во времени.

– Она теряет терпение, – сказал Монтень. – Как и я. У вас есть два дня на то, чтобы доказать свою верность.

– Призраки в склепах не проблема, – сказала Шарлотта. – Здесь орудует заклинатель.

– Только не в моем городе, – отрезал Монтень.

– Если ты можешь с чистой совестью это утверждать…

– Хватит.

Монтень дернулся ей навстречу, и на мгновение Шарлотте показалось, что он выберется из ванны, чтобы самолично закрыть ей рот. Хотя было непонятно, воспользуется он клинком или губами. Щеки Шарлотты вспыхнули.

Капитан застыл и сделал глубокий вдох.

– Как и Петрас, ты видишь тьму не в том месте. Сделай то, чего он не сумел, и признай, что время Стражей подошло к концу. Ничто из этого не стоит смерти. Отдай сердца и уезжай домой.

Шарлотта сделала три быстрых шага к краю ванны.

– Ты дотла сжег мой дом!

– И это не последнее, что ты можешь потерять, если продолжишь в том же духе, – сказал он громче. – Не сомневайся в моих намерениях. Когда Артюс взойдет на трон, нам нужна стабильность, а не мятеж. Я не позволю тебе разрушить все из-за твоего искаженного чувства долга.

– Ты правда веришь в то, что кардинал откажется от своей власти и даст Артюсу занять трон? – спросила Шарлотта. – Она едва позволяет ему говорить в его собственном тронном зале.

– Артюсу требуется советник, – ответил Монтень. – Кардинал знает свое место.

Шарлотта отрывисто рассмеялась:

– Если ты в это веришь, то сильно заблуждаешься.

Монтень стиснул зубы, его ноздри раздулись – он явно изо всех сил сражался за то, чтобы сохранить контроль над собой.

– Я не преувеличивал, Сэнд. Если ты перейдешь дорогу кардиналу, то закончишь свои дни как Петрас.

– Я не предам Стражей, чтобы спасти свою голову.

– А семью? – голос Монтеня стал тише. – Я не привык казнить старых леди, но сомневаюсь, что твоя бабушка долго протянет в клетке.

Зрение Шарлотты заволокла тьма, и ее рука сжалась на рукояти рапиры. Она выдохнула и заставила себя разжать пальцы один за другим.

– Если ты окажешься хотя бы в одной комнате с моей бабушкой, я перережу тебе горло, – пообещала она.

– Упокой старых призраков, – сказал Монтень, проигнорировав ее угрозу. – Потом вместе с их костями принеси сердца Стражей, или я приду и заберу их сам.

Шарлотта не отводила взгляда от глаз Монтеня добрую минуту. Казалось, они стояли по разные стороны поля боя, ожидая того самого выстрела, который положит начало бойне. Шарлотта нагнулась и подняла апельсин Монтеня с пола, затем вернулась в предбанник и схватила в охапку одежду капитана.

– Так придите и заберите, капитан. Только не простудитесь по дороге.

Она проигнорировала бешеное биение сердца, вышла из купальни и захлопнула за собой дверь, оборвав возмущенный крик Монтеня.

Шарлотта нырнула в соседнюю комнату. Она быстро почистила апельсин и принялась втирать его сок в кожаный мундир Монтеня. Теперь он много недель будет пахнуть ею. Шарлотта подумывала над тем, чтобы ножом укоротить штаны капитана, когда дверной проем загородила тень.

Вот дерьмо.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Уорт, и его широкие плечи полностью перегородили проход.

Ее затопила волна облегчения оттого, что перед ней стоял ее Страж, а не Монтень.

– Говори тише, – сказала Шарлотта.

Уорт озадаченно оглянулся, прежде чем заметил мундир в ее руках. Его веселье тут же испарилось.

– Скажи мне, что это не форма красного мундира.

– Это форма не просто красного мундира, – улыбнулась Шарлотта.

Кровь отлила от лица Уорта. Он оглянулся через плечо – трижды за три секунды, – словно ожидал, что Монтень появится в коридоре в любой момент. Шарлотта представила, как Монтень голышом стоит в дверном проеме, пока по его коже стекает вода, и размахивает мечом, который он, без сомнений, прячет в своей чванливой заднице, и закусила губы, чтобы сдержать смех. Ее Страж подошел ближе и обратился к ней с мольбой в лавандовых глазах.

– Шарлотта, – произнес он торопливо. – Монтень смотрел, как убивали твоего брата. Когда ты попыталась отомстить, он разобрался с тобой так, словно ты ребенок. Этот мужчина ненормальный. У него нет чести. Нет милосердия. У тебя есть все основания держаться от него подальше, но вместо этого…

– Он может чувствовать призраков, – прошипела Шарлотта. – Почти так же легко, как я.

Уорт покачал головой:

– В мире всегда будут существовать люди, которые чувствуют призраков, но предпочитают с ними не связываться. Их жизнь нельзя назвать комфортной, но нас это не касается.

– Тут все иначе. – Она указала на стену, которая отделяла их от Монтеня. – Это не просто детская попытка поставить его в неловкое положение. Я думала, он заклинатель, но ошиблась. Он слишком боится обсуждать призраков, что уж говорить о том, чтобы управлять ими. Он не станет меня слушать, но, может, у тебя получится убедить его помочь нам найти настоящего заклинателя.

– Он не станет помогать, – отрезал Уорт. – Люк де Монтень так и не сумел простить твоего отца и меня за то, что мы привезли его сюда, вместо того чтобы позволить ему остаться при поместье Сэнд после смерти его матери. Неважно, как хорошо ему удается прятать свою ярость, но она никогда не позволит ему использовать дар, подобный твоему, если этот дар у него вообще есть. И из-за твоего маленького безрассудного