Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 2 - Женя Батуридзе

к разгадке её комы. Я вспомнил слова Томимо, переданные господином Паком. «Ее состояние странное». Что он имел в виду? Что такого странного было в ее коме? И почему это так заинтересовало того, кто стоял за всем этим? Почему «господин» проявляет такой интерес к медицинскому состоянию Мей? Могла ли её кома тоже быть частью какого-то невероятно продуманного плана, или это непредвиденное осложнение, которое теперь играет им на руку?

Вечер подкрался незаметно. Я сидел в холле первого этажа больницы, на одном из тех мягких диванчиков, делая вид, что с глубочайшим интересом читаю какой-то замусоленный журнал о здоровье, с обложкой, выцветшей от бесчисленных рук. Мой взгляд, однако, нервно поглядывал на огромные настенные часы, стрелки которых, казалось, двигались с невыносимой медлительностью. Шесть двадцать. Томимо же наверняка должен вот-вот появиться.

Мей и Пак с самого утра вели наблюдение за ним, чтобы сразу же, как тот начнет действовать, сообщить мне.

— Слизняк собирается, — насмешливо проговорила подошедшая Мей и плюхнулась на сиденье рядом. — Суетится, как таракан на раскалённой сковородке. И нервничает. Скоро спуститься.

Я кивнул, мои руки все еще машинально перелистывали страницы журнала, но глаза скользили по стеклянным дверям лифта. Через несколько минут двери лифта открылись, и из него вышел Томимо. Он был одет в дорогой, но немного помятый темно-синий костюм. Вид у него был нервный. Он постоянно оглядывался, словно боялся, что за ним следят, его взгляд метался по холлу, цепляясь за каждую тень. Под глазами залегли тёмные круги, выдавая бессонные ночи. Рядом с ним шел господин Пак.

Я подождал, пока Томимо, неуклюже переступая с ноги на ногу, выйдет на улицу, и пошёл следом, стараясь держаться на достаточном расстоянии, чтобы не вызвать подозрений, но и не упустить его из виду. Мей скользнула рядом со мной.

Едва я приблизился к автоматическим дверям главного входа, как услышал, как меня окликнули.

— Херовато-сан, — прозвучал басистый голос.

У входа стоял охранник, добродушный мужчина, с которым я каждое утро здоровался, обмениваясь парой фраз о погоде. Он смотрел на меня с легким любопытством, его руки покоились на животе.

— Вы куда-то собрались? — спросил он, его тон был участливым.

— Да, — я постарался улыбнуться как можно более непринужденно, пытаясь изобразить легкую усталость. — В круглосуточный за углом, за раменом. Больничную кашу совсем невозможно есть. Она, кажется, на прошлой неделе научилась откладывать личинки, и те вылупились.

Охранник, кажется, даже фыркнул, подавив смешок. Он знал мою вечную борьбу с больничной едой.

— Конечно, идите. Только недолго, но вы и сами знаете.

Я вышел на улицу, чувствуя, как прохладный вечерний воздух ударяет в лицо, принося с собой запахи влажного асфальта. Томимо уже стоял у дороги и пытался поймать такси, размахивая рукой, словно пытался взлететь. Мы с Мей и Паком пошли за ним, но не успели мы дойти до ворот больничного комплекса, как Мей и Пак внезапно остановились, как вкопанные.

Я резко обернулся.

— Что случилось? — спросил я недоуменно. — Чего вы застыли?

Мей, бледная, как полотно, посмотрела прямо на меня.

— Я… я не могу, — прошептала она. — Я не могу пройти дальше.

Глава 27

Мей, бледная, как полотно, сделала еще одну попытку, шагнув вперед. Пак, стоявший рядом, нахмурился. Его лицо было искажено глубоким недоумением. Господин Пак протянул руку, словно пытаясь нащупать невидимую преграду, и его пальцы тоже уперлись в пустоту. Он попробовал еще раз, затем еще. Результат был тот же.

— Что за чертовщина? — пробормотал он, и в его голосе послышалась нотка искреннего изумления. Он провел рукой вдоль невидимой границы, словно пытаясь найти изъян в невидимой для меня стене. — Кажется, мы не можем покинуть территорию больницы. Словно какой-то силовой барьер… Невидимая стена.

Я смотрел на них, а затем мой взгляд метнулся к удаляющемуся силуэту Томимо, который как раз, неуклюже размахивая руками, садился в подъехавшее такси.

— Черт, — выругался я. — Томимо сейчас уйдет.

Мей повернулась ко мне, и в её глазах, еще секунду назад полных растерянности, теперь горела сталь.

— Поезжай за ним, — твердо сказала она. — Нельзя упустить Томимо. Мы с господином Паком попробуем найти другой выход. Возможно, дело в самом входе… Может, получиться через служебные ворота. Или через подземную парковку. Если и это не получится…

— Если не получится, я прослежу за ним сам, — закончил я за нее, чувствуя, как на плечи ложится тяжелый груз ответственности. — Я попытаюсь выяснить, кто же стоит за всем.

Мей кивнула, и я выбежал на дорогу, едва не споткнувшись, и лихорадочно начал пытаться поймать такси. Мои глаза шарили по потоку машин, ища свободный огонёк. Как назло, все машины были заняты, проносились мимо, словно издеваясь. Каждая секунда промедления отдаляла меня от цели, от удаляющихся красных огней такси Томимо.

Наконец, одна из них, старенькая «Тойота», покрытая едва заметными пятнами ржавчины, с характерным скрипом притормозила у обочины. Водитель, пожилой японец с усталым лицом, недоуменно посмотрел на меня.

— За той машиной! — крикнул я, распахивая заднюю дверь и запрыгивая на сиденье, тяжело дыша. Я указывал на удаляющиеся красные огоньки такси Томимо, которые уже почти растворялись в городском потоке

Водитель недоуменно моргнул, поэтому я добавил, уже чуть спокойнее:

— Это… мой пьяный друг решил, что еще недостаточно развлекся, — пробормотал я первую пришедшую на ум чушь. — А я обещал его жене, что верну этого оболтуса в целости и сохранности. Мне нельзя потерять его из виду.

Я неловко рассмеялся и почесал затылок, но водитель, видимо, поверил в мою ложь и, чуть улыбнувшись, кивнул. С визгом шин такси рвануло с места, пытаясь догнать цель. Двигатель надрывно взвыл, пытаясь догнать шуструю машину Томимо, красные задние фонари которой уже начинали таять вдали. Я вжался в жесткое сиденье, неотрывно глядя на эти удаляющиеся огоньки.

Мы петляли по улицам Токио. Неоновые вывески магазинов и ресторанов проносились мимо, расплываясь в яркие полосы. Толпы пешеходов, словно реки, текли по тротуарам, а сигналы машин и шум города сливались в оглушающую симфонию. Постепенно хаотичные, шумные кварталы сменялись деловыми районами с их холодными стеклянными небоскребами, которые вонзались в чернеющее небо, отражая последние отблески заката.

— Ого, — присвистнул таксист, когда мы свернули на одну из центральных улиц района. — А ваш друг, я смотрю, не лыком шит. В такие места заезжает.

Улица была залита