Гений Медицины. Том 2 - Игорь Алмазов

— Могу, — пожал плечами заметистель главного врача. — Вам всего лишь надо подсунуть Боткину этот специальный бланк. Он даже не заметит в нём подвоха!

Деваться Ениной некуда, согласится как миленькая. Жаль, что приходится тратить драгоценную бумагу, с помощью которой Птицын вёл двойную бухгалтерию. Это была магическая бумага, очень редкая. Её производил маг с редким аспектом. И стоила она недёшево.

Обычно заместитель главного врача использовал эти дефицитные листы для обмана главного врача, для сложных схем, приносящих ему солидную прибыль. Но сегодня один такой лист придётся потратить на Боткина. Да он в жизни не догадается, что здесь какой-то подвох!

Птицын прекрасно видел, как в первом раунде Константин осматривал свой бланк. Он тоже не так прост, но в этот раз точно не догадается.

Екатерина Енина с усилием кивнула. А куда ей деваться, брат явно важнее, чем какой-то Боткин?

Птицын выдал ей отдельный бланк для Константина, я предвкушающе улыбнулся. Он уже прикидывал, куда потратит деньги Соколова, которые получит после унижения Боткина.

* * *

Третий этап оказался историческим. И самым сложным для меня. Историю развития медицины я знал не так хорошо, как хотелось бы. Просто не было времени изучить всё то, что произошло за эти две тысячи лет. Нет, основные моменты я, разумеется, знал. Но вот в тонкостях был не силён.

Если вопросы были бы только по медицине Древнего Рима — то тут уж мне нет равных. Но они затрагивали весь период развития лекарского дела.

Перед началом этапа сестра Енина, повела себя странно. Она быстро всучила мне бланк, стараясь даже не смотреть мне в глаза. Я осмотрел его, обычный лист, ничем не примечательный. Странно…

В целом, с этапом удалось справиться. Всё-таки вопросы были не слишком и сложные. Девушка снова собрала листки, и отнесла их Птицыну на проверку.

А все участники принялись ожидать результатов. Напряжённо их ожидал только Енин. Он покраснел, и сделался чуть ли не в тон своим волосам.

Некоторые врачи о чём-то негромко переговаривались, усатый эндокринолог поедал огромную плитку шоколада, подтверждая мои мысли про повышенный сахар. В общем, все были заняты делом.

Заместитель главного врача несколько раз нахмурился, проверяя работы. Затем подозвал к себе сестру Енина, и долго ей что-то высказывал. Так, что-то там явно не чисто.

Оставить это без внимания я не мог, а потому решительно подошёл к ним. Георгий Семёнович так распоясался, что последние слова он проговорил довольно громко, и я их прекрасно услышал.

— С одной задачей и то не справилась. Всё, ты свой выбор сделала, брат может попрощаться с работой, — заявил он.

На интересном же моменте я подошёл!

— Что тут происходит? — поинтересовался я.

Птицын вздрогнул, и перевёл взгляд на меня. Только заметил.

— Ничего, — буркнул он. — Ничего, что бы вас касалось.

— Всё, что я услышал, очень даже меня касается, — усмехнулся я. — И что же такого сделала прекрасная девушка, что вы решили выгнать с работы её брата? Енин Андрей Михайлович отлично справляется, нареканий от Жиркова нет. В чём же он провинился?

— А ты нашла себе защитника? — процедил заместитель главного врача, обращаясь к девушке. — Но он тебе не поможет. Сама ему и расскажешь, в чём секрет твоего братца.

Сестра Енина резко развернулась и покинула конференц-зал. Очень странные дела.

— Вы победили на квизе, поздравляю, — заявил мне Птицын. — Сейчас объявлю официально. Что же по поводу ситуации с Ениным — вы уже ничего не сможете сделать.

Это мы ещё посмотрим. Первым делом я решил поговорить с его сестрой. Дождался, пока заместитель главного врача прочитает бурную неискреннюю речь с поздравлениями, забрал кубок и конверт с деньгами, выслушал поздравления от некоторых врачей, и отправился искать сестру Енина.

Это оказалось нетрудно, она сидела в похожем холле, как и в отделении терапии, на диване. Выглядела очень расстроенной, но держала себя в руках.

— Рассказывай, что случилось, — подсел я к ней.

— Мне снова дали распоряжение вас подставить, — пожала она плечами. — А я не стала. Не захотела. Птицын пригрозил, что в противном случае он уволит моего брата. И теперь он его уволит.

— Как именно? — спросил я. — Без причины он не имеет права.

Девушка сделала несколько вдохов и выдохов.

— Мой брат состоял на учёте у психиатра, — призналась она. — Ещё когда в школе учился. Там его бросила девушка, любовь всей его жизни… И он принял ряд ошибочных решений. Теперь он в порядке, с учёта его давно сняли, но Птицын легко может всё повернуть так, что мой брат сумасшедший, и ему не место в клинике.

Этого Птицына в принципе давно пора наказать. Он давно напрашивается, и я слишком долго закрывал глаза на его действия.

Девушка решила меня не подставлять, несмотря на угрозы её брату. Это было очень трогательно с её стороны. И теперь я был обязан ей помочь.

— Мы не дадим заместителю выгнать твоего брата, — твёрдо заявил я. — У меня уже есть план, как это сделать. Идём!

За следующий час мы с Екатериной, как оказалось звали сестру Енина, и самим Ениным, посетили несколько мест. Кабинет психиатра Ларионова, который согласился предоставить протокол своего осмотра. И доказать, что Андрей Енин абсолютно нормальный человек.

Затем Жиркова, которому Енины честно рассказали всю ситуацию, и который заверил, что он не отпустит так просто своего нового ученика и коллегу. Он уже начал его учить, а начинать все заново с другим, как минимум, не хотел.

После всего этого я направился в своё отделение. Оставалось поговорить с Зубовым.

— Ну что, как прошёл квиз? — с нетерпением встретил меня наставник в ординаторской. — Я в шоке, что мне даже не удосужились сообщить о переносе времени начала! Я узнал это случайно от старой утки.

Забавно, что даже в отсутствии Терентьева наставник его не называет по фамилии или имени. Сила привычки.

— У нашего отделения первое место, — отдавая наставнику кубок и конверт, улыбнулся я. — Но чтобы триумф был полным, надо сделать ещё одно дело.

— Какое? — удивился Михаил Анатольевич.

— Пора уволить заместителя главного врача, — отозвался я.

Его сегодняшние проступки стали последней каплей.

Глава 22

Зубов выглядел крайне озадаченным моим заявлением.

— Уволить Птицына? — переспросил он. — Как