Светлый Властелин Тьмы - Майер Хейдес

не бесполезной мебели. И тем не менее спустя пяток минут пришел десяток прихвостней и понесли пару небольших сундучков и один мешок серебра. В общей сложности килограмм на сто. Как раз на центурию. Если я правильно помню, легионер в год получал где-то килограмм серебра. Вполне неплохо. Хотя я не то, чтобы прям историк и наверняка не знаю. Но что-то мне подсказывает, что их устроит и килограмм серебра на брата. Осталось только весы захватить и гирю нужного веса. Благо у мэра все это нашлось. С учетом необходимости считать периодически деньги логично. Приказал Прокулу собирать легионеров перед площадью.

Но вот я встал на площадь перед мэрией и снова любуюсь на большую луну. Прихвостни начали ставить сундуки с мешком и деловито поставили весы. Один решил попробовать монетку на зуб, но сразу получил леща от толкового «сержанта».

— Это блестяшки Повелителя. Взятка для блестючих. — С легкой усмешкой к ним оборачиваюсь. Ну технически это и правда взятка.

Прихвостни же встали в подобие почетного караула. Так пришлось простоять минут десять. За которые я успел приказать на расстоянии Ромулу, чтобы он отправился за Кельдой. Пора бы нам встретится… Благо он не слишком далеко находился, а так как я обрабатывал его еще когда он был волчонком наша связь позволяет разговор даже за чертой города. Когда же я наконец открыл глаза, мне показалась любопытная картина. Постепенно восстановив подобие порядка в четыре шеренги и в полном снаряжении по главной дороге, шли легионеры. Возглавлял их лично Прокул и следил, чтобы ни одна сволочь не посмела даже тявкать в сторону нового начальства. Да и фонило от него известными опасениями. Еще свежи воспоминания как я одним ударом высадил ворота вместе с несколькими десятками легионеров. Некоторые и вовсе до сих пребывают в тщательно скрываемом ужасе. Похоже придется потратить остаток резерва ради понтов.

— Аве Повелитель, первая центурия твоего первого легиона приветствует тебя. — Киваю им с полным достоинством и выпрямившись спускаюсь чуть к ним. Некоторые ежатся, но все равно стоят, сжимая щиты и мечи.

— И я приветствую вас Легионеры. Судьба столкнула нас и сделала врагами, но я не чудовище, которым меня рисует империя и все же я готов отстаивать свои земли. Более того я простил вам нападение на меня как хозяина этих земель и даже предлагаю службу. Ваш Легат принял мое предложение, но что скажете вы воины, примите ли вы меня своим Повелителем и пойдете ли со мной к славным битвам? — Легионеры некоторое время молчали, и ошарашено переглядывались, но настрой с ужаса медленно сменялся надеждой на лучшее будущее. И вот теперь пора. Снова едва заметная рябь изменений и я снимаю шлем, снова заставляя за собой иллюминировать подобие лаврового венка. По простодушным легионерам ударило нефильтрованным пафосом и те сразу прижали кулаки с мечами к груди. И тут Прокул берет слово.

— Я привел легионеров давать присягу. Будет ли наша служба вознаграждена? — Чинно киваю и делаю жест в сторону сундуков с серебром.

— Но лишь за верную службу. Вы давали присягу империи, а теперь даете ее мне. Я рассчитываю, что вы не перейдете обратно при первой же возможности. Потому это серебро будет гарантом. Если кто-то из вас попытается меня предать, оно расплавится и обожжет предателя. Вы видели, как я могу воспламенить оружие в ваших руках. Расплавить серебро мне тоже под силу. Так что беря из моих рук плату, вы обязаны службой. Верной службой. — В конце чуть придавливаю, выпуская немного внутреннего зла.

Ну и немного смешиваю ложь и правду. Они знают, что я могу воспламенить оружие, да и серебро тоже могу. Только вот мне нужно его видеть, а легионеры этого не знают. Повинуясь моему жесту, прихвостни открывают сундучки во всю ширь, и я зачерпываю рукой горсть монет, которые сразу начинают плавится и стекать по моей руке. Делаю шаг к Прокулу и кладу руку с плавленым серебром на его щит. Да почти белая длань Сарумана. Решаю дополнить свою речь еще одним пафосом, да и будущий символ им нужен.

— Серебро станет вашим символом. За серебро я покупаю вашу верность, и оно же станет ее гарантом. Отныне вы Серебряный Легион. — Я беру еще несколько горстей монет и на их глазах из плавленого серебра формируется прекрасная белая Аквила, под которой символ ока. — И вот ваш символ, который я дарю вам лично. Новая душа нового легиона. — Мана утекает как сквозь пальцы на все фокусы, но понты дороже денег.

Благо все судя по эмоциям впечатлились чуть ли не «божественным» способностям. Уверен местные маги такого не умеют. Правда я на простые фокусы слил уже около сотни резервов того смотрителя, который плющил меня посохом… Но это работает. Даже Прокул восхитился и снова испытывает благоговение. Чудесно. Перевожу взгляд на него, и он принимает Аквилу из моих рук. Та уже «замерзла» и ничуть не напоминает о том, что пол минуты назад была расплавлена и чадила паром. Зима блин вокруг. Серебряного орла почти сразу передали «знаменосцу» и тот снял золоченого старого орла и поставил на шест куда более изящного и детализированного моего. Благо нужные крепления я предусмотрел, когда делал итоговую форму. Хотя и усталость постепенно накатывает. Но я не должен показывать им слабость… Впрочем Прокул быстро пришел в себя и первым пошел давать присягу. Он медленно сделал шаг, торжественно встал на колено и прижал кулак к груди.

— Я Марк Юний Прокул, пред всеми богами и богинями и самим Повелителем Сауроном клянусь. Хранить верность Повелителю Саурону, его детям и потомкам. Всю мою жизнь словом, делом и помышлением я посвящаю Легиону и Повелителю. Всех друзей его считать своими, равно как и недругов. Клянусь бороться за его интересы и не щадить ни тела, ни души, ни жизни, ни детей своих. Что бы я не узнал или не услышал враждебное о нем в речах замыслах или деяниях клянусь доносить и быть врагом тому, кто говорит или замышляет подобное. Кого же он признает врагом, на суше и море клянусь оружием и железом преследовать и карать. И если я сделаю что, то противное моей присяге или несоответственное ей, то навожу проклятие на тело, душу, жизнь, детей и весь мой род. Тем обреку я свое добро на гибель и конечное уничтожение за все продолжение моего потомства и всех от меня происходящих. И пусть земля и море