Прикладная рунология - Дайре Грей

так совпало… Сначала приглашение для Карла навестить старого друга в Божене, а затем срочная телеграмма, в которой сообщается о том, что Сабина пострадала, и мне нужно приехать для опознания. Не то тела, не то обезображенной девицы. Такие расплывчатые формулировки, а муж уже уехал… Пришлось собираться самой.

Она умна, эта далеко немолодая женщина, полвека проведшая в дали от столицы. Она все поняла и все равно приехала. Устала ждать? Любит внучку? Обеспокоена? Нет, чувства она скрывать научилась. Разбить эту безмятежность будет непросто.

— В госпитале, куда я обратилась… Куда указано было обратиться, — продолжала говорить фрау Ланге, — мне сказали подождать. А затем очень вежливый молодой человек проводил меня сюда. Но не в подвал, где должны бы храниться тела, а в этот кабинет. Полагаю, Сабина не пострадала?

Голос у нее был мягкий, обволакивающий, чуть хриплый, но лишенный визгливости и старческого брюзжания.

— Разве что испугалась. Ее защищал внук барона Рофхогеля, который получил пулю. Полагаю, барона вы помните?

Лаура улыбнулась одними губами.

— Вы о том бароне, который сначала обещал мне золотые горы, а затем вдруг отвернулся и оставил меня на произвол судьбы?

— Я о том бароне, который из-за вас разорвал помолвку с принцессой Гретхен-Луизой Сантамэль, моей сестрой. А затем по каким-то причинам бросил и вас, после чего был вынужден жениться на фройляйн, которую выбрал для него император. А вы с мужем вернулись домой.

— И вы хотите вернуться к той старой истории? — в малахитовой зелени мелькнула искра. Едва заметная, но не для опытного дипломата. Что-то там было. Что-то, что не давало покоя этой женщине.

— Вы сами вернулись к ней, фрау Ланге, не так ли?

Автомобиль плавно катился по центральным улицам, мимо проплыла площадь Победы, затем Музей Естествознания, сейчас закрытый. Его вид заставил вздрогнуть и отвести взгляд. Когда я теперь смогу снова смотреть на него спокойно?

— Так почему вы не захотели встретиться с бароном, фройляйн? — вежливо напомнил о себе Юстас.

Говорить с ним не хотелось, но иного выхода все равно не было.

— Вы были правы. Он мог меня узнать. Вернее понять, кто я. Я с ним не встречалась, но моя бабушка… Она была актрисой. Очень известной в столице актрисой. Потом она встретила дедушку, вышла замуж и вместе с ним уехала в Рединг. Маленький городок в провинции Гротен. Там тихо и спокойно, но ей там было тесно. Дедушка занимался работой, она родила двоих детей, а когда они немного подросли, решила поехать в столицу. Вспомнить юность и немного отдохнуть. Дедушка не возражал.

Эту историю бабушка рассказала, когда я набралась смелости спросить, почему никто из соседок не приходит к нам в гости. И почему она сама никого не посещает. К дедушке друзья порой приходили. И соседи с ним разговаривали вполне охотно, но стоило бабушке появиться в гостиной или на улице, вокруг нее словно все замирали.

— В столице она встретила барона Рофхогеля. Он начал ухаживать за ней. Бабушка сначала противилась, а потом влюбилась. Дедушку она уже не любила, но очень уважала и не хотела ему вредить. Однако бабушка поверила барону. Написала дедушке, что хочет развод. Так просил барон. Он обещал жениться на ней и увести в свое поместье. Он клялся. Но потом, когда все уже было почти решено, неожиданно отказался от нее и сказал, что женится на другой. Дедушка приехал в столицу для расторжения брака, но все уже изменилось. Он не бросил бабушку, а забрал ее домой. Чуть позже родилась мама. По срокам она может быть только дочерью дедушки, но соседи все равно судачили о ней всю жизнь. И о бабушке…

Небольшой дом, где кроме кухарки и горничной есть только старый садовник. Огромная библиотека и дедушкин кабинет, мало от библиотеки отличающийся. Небольшая гостиная, кухня и столовая. И бабушкины комнаты, где всегда пахнет духами, где у зеркала стоит шкатулка с украшениями, и разные ароматные бутылочки, пуховка с пудрой.

Первый раз я влезла в ее комнаты на третий день после переезда. Мне казалось, что бабушка ушла к кому-то из соседей. Тогда я еще не знала, что она ни с кем не общается, а гулять ходит просто чтобы размять ноги. Я рассыпала пудру и громко чихнула. А потом услышала:

— Будьте здоровы, юная фройляйн. И что же вы здесь забыли?

Бабушка не рассердилась, хотя мама никогда не вспоминала ее добрым словом. Она подняла банку из-под пудры и забрала пуховку. А потом села на пуфик перед зеркалом и начала рассказывать, какая баночка для чего нужна.

Воспоминание вызвало улыбку, но я стерла ее усилием воли. Герр Шенбек молчал, но наверняка ждал продолжения.

— Вот и вся история. Наверное довольно банальная для столицы, но вы не знаете, что такое жить в крохотном городке, где все друг друга знают. Где за спиной шепчутся. И не принимают. Мама вышла замуж и почти перестала общаться с родителями. Если бы не мой дар, она бы к ним и не обратилась. Но в моей семье больше никто не владел магией, а мне требовалось учиться.

— И чего же вы хотели добиться, очаровывая юного Рофхогеля? — с какой-то странной интонацией спросил мой спутник.

Я обернулась к нему. Юстас больше не улыбался, а взгляд стал странным. Он перестал гореть азартом добычи, словно мужчина разом утратил интерес к происходящему.

— Справедливости, — я пожала плечами. — Он объявил бы о помолвке, представил меня деду…

— И тот увидел бы в невесте внука брошенную им много лет назад обманутую женщину, — закончил за меня мужчина с издевательской интонацией.

Со стороны звучало несколько не так, как я себе представляла, но все же…

— Да, именно так! Если вас интересует, замуж я за него не собиралась. Просто хотела, чтобы его дед понял… Почувствовал…

— И что бы он по-вашему понял? — язвительно поинтересовался герр Шенбек. — Вы, действительно, думаете, что Рохфогель все еще вспоминает вашу бабку? Сорок лет прошло! Если она так старательно все это время лелеяла свои обиды, не значит, что другие тоже живут прошлым! Барон давно женат, его жена скончалась пару дет назад, у него двое сыновей и пятеро внуков. А тут вы со своей дурацкой справедливостью! Пудрите мозги его наследнику! Старшему! Думаете, обошлось бы разрывом помолвки? Да вас бы вышвырнули из вашей Академии, если бы вы там еще преподавали, со свистом!

Он говорил