Тучи сгущаются - Лориана Рава

как инка, именно настоящий инка, честно заслуживший это звание, может стать предателем? Я понимаю, что многие предавали под угрозой смерти и пыток, но чтобы добровольно перестать быть инкой, убить в себе кровь солнца... Нет, Инти, я знаю, что бывают всякие случаи, типа твоего сына, исключения есть всегда, но массово такое предательство в мирное время невозможно.

-- Знаешь, я и сам не всегда понимаю это до конца. Тут, только поработав у нас, такое представить себе можно. Не хочешь? -- последняя фраза была произнесена иронически.

Но Киноа ответил Инти со всей серьёзностью:

-- Ты знаешь, я не могу оставить свой пост. Но повторяю, вы работаете с исключениями. И, думаю, что в каких-то случаях допускаете ошибки. Ну не могут столько людей быть виновными! Или в нашей системе серьёзный изъян, если мы до сих пор не можем добиться отсутствия негодяев чисто воспитательными мерами. Но всё-таки я думаю, армию предателей они тут не наберут. И в любом случае, единство зависит, прежде всего, от нас, инков, а не от англичан! Кроме того, наш долг как инков состоит в том, чтобы нести мудрость всем народам, а значит, и народам Европы! Всеми правдами и неправдами мы должны найти туда доступ! Английские господа жадны и недальновидны, они не понимают, что продают нам верёвку, на которой мы их можем повесить. Хотя заставить их трудиться, конечно, гуманнее.

Горный Ветер спросил в ответ:

-- Скажи, Киноа, ты и в самом деле надеешься, что наших людей потом пустят когда-нибудь в Англию?

-- Это -- моя мечта!

-- Пойми, Киноа, этого никогда не случится, -- грустно ответил Горный Ветер.

-- Но ведь наше посольство плавало в Испанию.

-- Один раз. Больше нас туда не пускали, -- сказал Горный Ветер, -- при том, что в вице-королевствах мы торговали активно.

-- Помню я эту Испанию, -- со вздохом сказал Асеро, -- на нас там смотрели как на забавных обезьянок, всё время жди подножки, потому что господам хочется позабавиться, увидев, как ты шлёпнулся лицом в грязь.

-- Да полно, Асеро, говорят, что ты там просто совершил оплошность, нарушив этикет, -- сказал Знаток Законов. -- Правда это?

-- Уж не из-за твоей ли оплошности всё было на грани срыва? -- спросил Жёлтый Лист.

"Неужели он знает", -- по спине у Асеро пробежал колючий холодок, и он попробовал повнимательнее вглядеться в холодные глаза Главного Глашатая -- "Нет, не может быть, тогда все были верны клятве хранить молчание, ведь даже сторонники Горного Льва про это не узнали". Вслух он сказал:

-- Конфуз у меня тогда и вправду был, но никакого провала из-за него не случилось. Миссия тогда была признана успешной, Небесный Свод может подтвердить. Смотрите, да он спит!

Киноа заметил:

-- Видно, старик крепко утомился, раз заснул, несмотря на весь наш шум и смех. Однако что же нам в таком случае делать: ведь пока он спал, он не мог слышать ничего из обсуждения. Если мы разбудим его для голосования, будет ли его выбор считаться осознанным до конца? Что скажет на это Знаток Законов?

-- Думаю, что это зависит от того, когда он задремал, -- сказал Искристый Снег, -- если на время не большее, чем пачка коки, то можно и не считать. В истории было несколько похожих случаев, решение принималось по-разному. В первый раз, ещё во времена Пачакути...

Однако тут его грубо прервал Жёлтый Лист:

-- Сейчас он нам тут целую лекцию прочитает, так что мы все за Небесным Сводом заснём. Скорее надо дело решать и разойтись на боковую.

-- Для начала надо решить, как быть с Небесным Сводом, -- сказал Асеро, -- а ты, Жёлтый Лист, мог бы вести себя и повежливее. Как-никак, ты у нас не только за газету, но и за связи с людьми искусства дело имеешь. И как они твою грубость терпят!

-- Терпят, потому что деваться им всё равно некуда.

Киноа, сидевший рядом с Небесным Сводом, попытался потихоньку его растолкать. Некоторое время это не удавалось, но, наконец, старик встрепенулся и открыл глаза.

-- Извините, задремал я, -- сказал он, -- и снилась мне при этом муть какая-то... Отрезанные груди, кисеты из человеческой кожи, потом будто меня заковали в цепи и ведут куда-то, на казнь, видимо.

-- Значит, ты заснул, когда Горный Ветер про художества англичан рассказывал, -- сказал Асеро, -- как ты, в свете этих художеств, до сих пор за торговое соглашение?

-- Не знаю. Может, и вправду не стоит рисковать. Кто его знает, может, мой сон про казнь и цепи вещим окажется...

-- Боишься, что тебя Асеро за сон на заседании казнит, если ты против проголосуешь? -- спросил с издёвкой Жёлтый Лист. -- Я думал, что ты слишком стар, чтобы бояться смерти.

-- Да, стар. И понимаю, что мне немного осталось. Но хотелось бы при этом умереть в своей постели, а не на эшафоте.

-- Думаю, что вопрос действительно пора уже ставить на голосование, -- сказал Асеро, краем уха отмечая какой-то шум возле двери. Так обычно бывало, когда ломился в зал какой-нибудь гонец, которому, несмотря на отсутствие на пакете алой каймы, очень хотелось передать своё известие, а верная своему долгу охрана его не пропускала, требуя подождать конца заседания.

-- Кто за то, чтобы подписать торговое соглашение, если англичане согласятся на выдвинутые нами условия?

Не без колебаний поднялось несколько рук. Асеро только хотел их подсчитать и спросить, кто против и кто воздержался, как в зал ворвался-таки встрёпанный гонец, и выпалил:

-- Жёлтая Туника мертва! -- выпалил он.

Инти схватился за сердце и побледнел. Горный Ветер тоже изменился в лице и тут же спросил:

-- Мертва только она? Лань и дети в порядке?

Все, кроме Небесного Свода, в волнении повскакали с мест. Гонец стал рассказывать о произошедшем. Жёлтую Тунику нашли мёртвой в своей спальне, она заходила туда, чтобы переодеться, но, сделав это, неожиданно упала на кровать мёртвой. Именно такая картина произошедшего вырисовывалась по косвенным уликам, прямых свидетелей, разумеется, не было. Лань и дети, естественно, живы, и им ничего не грозит.

Некоторое время Асеро прибывал в ступоре. Как-никак, жена его друга и родственника Инти была ему самому отнюдь не чужим человеком, да и любая неожиданная смерть выбивает из колеи. Но когда ступор немного прошёл, Асеро сообразил, что не успел подсчитать голоса. Об этом он тут же