Фантастика 2025-103 - Сергей Благонравов

Я завороженно наблюдал, как при моем движении новые светильники загорались один за другим, будто приветствуя давно ожидаемого гостя. Их голубоватое свечение постепенно заполнило весь зал, выхватывая из темноты...

Полотна, украшавшие стены, были не просто картинами — они выглядели как окна в другой мир. Написанные с фотографической точностью, они изображали:

"Долина Лотосов" — заснеженный перевал с невероятными ледяными цветами, растущими прямо на скалах. Их лепестки переливались всеми оттенками голубого.

"Врата Шамбалы" — гигантская каменная арка с высеченными санскритскими письменами, затянутая мерцающей дымкой.

"Обитель Ветров" — монастырь, буквально встроенный в отвесную скалу, с фигурками монахов в багровых одеяниях.

Каждая картина была подписана: "Н. Рерих, экспедиция 1935-1936". Но самое удивительное — в углу каждого полотна стояла маленькая печать в виде двуглавого орла.

В дальнем конце зала, в роскошной раме из черного дерева, висела пожелтевшая фотография. На ней четко просматривались:

Десять военных в странной униформе — нечто среднее между царскими мундирами и восточными халатами. Каждый держал перед собой кортик.

Николай Рерих в белой рубашке и походных брюках, с характерной бородкой и проницательным взглядом.

Мой дед — молодой, лет тридцати, но я его все равно узнал, он был почти такой же, как я его запомнил в раннем детстве.

Они стояли перед тем самым монастырем с картины, но на фото было видно то, что художник опустил — над входом висела табличка с надписью "Кшатрия-Ашрам" и странным символом.

Я протянул дрожащую руку, касаясь стекла над лицом деда. Вдруг изображение словно ожило — мне показалось, его глаза на миг встретились с моими.

Стеклянный шкаф в центре зала оказался настоящим произведением искусства. Его каркас был сделан из какого-то темного металла с вкраплениями лазурита, а стекло... При ближайшем рассмотрении оказалось не стеклом, а идеально прозрачным кристаллом горного хрусталя.

Внутри, на бархатной подушке цвета индиго, лежал доспех. Но не просто похожий на мой — он был его зеркальным отражением, только:

Нагрудная пластина украшена золотой инкрустацией в виде мандалы

На наплечниках выгравированы санскритские мантры

Перчатки имели странные выступы на костяшках пальцев — явно для каких-то особых техник

Табличка гласила: "Образец. Проект Кшатрии. 1936 г."

Библиотека занимала целую стену. Среди сотен фолиантов мое внимание привлекли:

Рукописный дневник в кожаном переплете с серебряной застежкой.

"Тантра доспеха" с иллюстрациями боевых стоек.

Карта "Тропа в Шамбалу" с пометками красными чернилами: "Здесь время течет иначе"

Открыв дневник наугад, я наткнулся на запись от 12 августа 1936 года:

"Сегодня Великий Учитель показал нам истинное предназначение доспехов. Они — не просто защита. Они нечто большее…

Страница оборвалась, будто кто-то намеренно вырвал продолжение. Но внизу мелким почерком было дописано: "Слушайся доспеха"

На отдельной полке лежала карта с маршрутом, ведущим из Непала в загадочную долину, помеченную как "Обитель Ветров". В углу стояла печать: "Совершенно секретно. Отдел Х Особого Назначения".

Часы показывали 3:50. Я перечитал несколько раз самые важные страницы, стараясь запомнить и оставил всё на своих местах. Последний взгляд на доспех в витрине - он будто подмигнул мне отблеском в лучах фонаря.

Обратный путь занял меньше времени. Когда я вернулся в номер, первые лучи солнца уже золотили крыши Выборга. Впереди была встреча с Калистратовым, но мысли путались: что связывает моего деда с Рерихом? Почему на доспехе тибетские символы? И главное - кто такие Кшатрии, и куда они исчезли?

Обратный путь до Петербурга я проспал в такси. Возможно, потому что перенервничал. Такое романтическое утро, встреча с Юленькой — и такая тяжелая ночь, полная неразрешенных вопросов. Голова гудела от усталости, а в висках пульсировало тревожное напряжение.

Я ехал сразу в дом к Шуппе. Мы с ней договорились встретиться утром у нее дома. Куда мы поедем дальше, я не был в курсе, но Василиса Георгиевна всегда знала, что делает.

Такси остановилось у знакомого особняка в центре города. Фасад здания, как всегда, выглядел неприметно, но за его стенами скрывалось столько тайн, что даже воздух вокруг казался пропитанным магией. Я расплатился с водителем, глубоко вздохнул и направился к парадному входу.

Дверь открылась сама, едва я поднялся на ступеньки. В прихожей пахло старыми книгами, ладаном и чем-то неуловимо металлическим — возможно, отголоском последних экспериментов Шуппе.

— Доброе утро, Петр, — сказала мне Василиса Георгиевна, появляясь из глубины коридора.

Она была в своем обычном строгом платье с высоким воротником, но сегодня в ее глазах читалось что-то необычное — то ли усталость, то ли скрытое возбуждение.

— Доброе. «Куда мы едем?» —спросил я, сбрасывая пальто на вешалку.

— Никуда, — ответила она спокойно.

Я молча уставился на нее, не понимая. В этот момент она резким движением провела рукой по воздуху, и пространство перед нами дрогнуло. В гостиной раскрылся портал — мерцающий, как поверхность воды под лунным светом.

Какие же у Шуппе связи… — удивился я про себя. Третий портал за эту осень. И что во второй, что в третий раз — никаких сирен, никаких проверок. У нее есть право свободно пользоваться порталом в столице. Кто она на самом деле?

Пройдя за ней сквозь мерцающую пелену, я очутился в знакомом помещении. Та же комната с высокими потолками, тот же длинный коридор за дверью… Однако на этот раз в воздухе витало напряжение, будто само пространство ждало чего-то важного.

— Жди, он сейчас придет, — сказала Василиса Георгиевна и, не объясняя больше ничего, вышла, оставив меня одного.

Прошло полчаса. Я слонялся из угла в угол, нервно перебирая пальцами шкатулку в кармане. Отец говорил, что открыть ее сможет только Аристарх Платонович. Но почему? Что внутри? И почему отец так спешил передать ее именно мне перед смертью?

В комнату вошел пожилой мужчина. Высокий, подтянутый, с седыми висками и ледяным взглядом, от которого по спине пробежал холодок.

— Добрый день, Петр, — произнес он, и его голос звучал как скрип старых страниц.

— Аристарх Платонович… — я слегка поклонился, стараясь скрыть дрожь в руках. — Простите, что беспокою, но отец перед смертью передал мне эту шкатулку.

Я протянул ему металлический ларец — единственное, что уцелело после пожара в нашем родовом гнезде, кроме обгоревших воспоминаний.

— Он сказал, что открыть ее сможете только вы.

Аристарх Платонович медленно взял шкатулку, и его пальцы на мгновение дрогнули.

— Бедный Ваня… — прошептал он, и в его