На краю Империи - Иван Гвоздик

Жирная до безобразия каша распадалась на энергию, казалось, даже не добираясь до желудка. Организм, истощённый последними днями, жадно поглощал всё, что в него поставляли. Каша исчезала на глазах; запивал я это всё крепким травяным напитком прямо из кувшина, стоящего здесь же.

Когда котелок опустел, я приступил к барашку. Жирное мясо исчезало внутри меня с пугающей скоростью, оставались лишь кости, которые я сбрасывал прямо под стол. Пришедшая с большим блюдом, полным варёных яиц, женщина с шоком в глазах уставилась на кости от барана и пустой котелок. Всё ещё глядя на меня с шоком в глазах, она поставила блюдо передо мной. Ей до этого явно никогда не приходилось встречать одарённых, и она даже не подозревала об их зверском аппетите, особенно когда те истощены энергией.

— Если у вас все такие, то запасов всей деревни не хватит, дабы вас прокормить! — шокировано произнесла она, смотря, как я поглощаю одно яйцо за другим.

— Не беспокойтесь, это только меня так откармливают перед предстоящей миссией, — отшутился я, запивая чаем очередное яичко.

Яйца оказались последним блюдом сумевшим утолить мой голод, и я откинулся на спинку стула, наслаждаясь ощущением полного желудка и приятного тепла от разливающейся по телу энергии.

— Спасибо, было очень питательно, я всё, — махнул я рукой, видя, как женщина отправилась в сторону костров за очередным барашком. — Выдайте мне несколько таких котелков с кашей и парочку барашков вон с тем поросёнком, — указал я в сторону румяного запечённого животного, которого как раз снимали с вертела.

— Но вы же сказали…?

— Возьму с собой, несите скорее, и я вам покажу то, чего вам уж точно никогда не доводилось видеть, — подмигнул я женщине.

Та оказалась достаточно любопытной, чтобы поспешить выполнить мою просьбу.

Вскоре передо мной стояли котелки, лежали тушки печёных барашков и один, манящий своей блестящей корочкой, поросёнок.

— Ну смотрите, раз обещал.

Проведя над всем перечисленным рукой, я запихнул всё это в кольцо. Для женщины же это выглядело как испарившиеся в воздухе массивные предметы. Её глаза расширились, рот приоткрылся.

Я же встал из-за стола сытый и довольный и под ошарашенный взгляд женщины взмыл в воздух.

Пора было выполнить очередное задание: и устроить оркам такую диверсию, чтобы они хлебнули горя не из ложечки, а из полноценного чана, и на всю жизнь запомнили, что люди — не еда, а если и еда, то чертовски кусачая, мстительная и до безумия опасная.

Ждите, твари, ведь я буду убивать: много, яростно и беспощадно.

Баба Тоня говорит, что обнаглевшие вороны, один раз уже получавшие по мордасам, снова активизировались; они склёвывают весь горох, и мир рискует остаться без оливьешки. Баба Тоня заверила, что новая партия лайков позволит ей отбить столь беспрецедентную атаку.

Глава 71

'Хотелось бы мне, чтобы это

случилось в другое время — не в мое.

— И мне бы тоже, да и всем,

кто дожил до таких времен.

Но выбирать не дано.

Мы можем только решить,

как распорядиться своим временем'.

— Дж. Р. Р. Толкин, Братство Кольца

Я нёсся высоко в небе, обдуваемый свежим, предгрозовым ветром. Небо снова затянули тяжёлые чёрные тучи, близилась гроза. Спустя четверть часа на горизонте замоячели высокие стены, погружённого в мрачную тишину, мёртвого города.

Залетая внутрь, я тут же спикировал на одну из крыш, проваливаясь спиной к бортику и стараясь отдышаться. Имперский доспех значительно тяжелее ходовой брони; перелёт высосал всю энергию, что мне удалось поднакопить после сытного ужина. Под конец полёта перед глазами и вовсе стали плясать тёмные мушки.

Отдышавшись и закинув горсть оранжевых пилюль, я с облегчением ощутил расплывающуюся по телу волну живительной энергии. Это были мои последние пилюли, так что мне требовалось быть максимально осторожным и по возможности избегать прямых столкновений с орками.

Перевернувшись, я прильнул к бортику крыши, осматриваясь сверху, параллельно распространяя волны силы на километр вокруг.

Поначалу казавшийся пустым, вымерший город на деле был полон зеленокожих гигантов. Они буквально были повсюду — лазали внутри домов, разворачивая всё, что только можно было, в поисках выживших людей. Другие орки собирали тела по улицам города и стаскивали их в огромные телеги. Тел было очень много. Твари буквально набивали повозки до отказа, отчего над ними возвышались изрядные холмы, состоящие из груды мёртвых тел.

Пытаясь издавать как можно меньше шума, я плавно перескакивал от одного здания к другому; мне очень хотелось знать, куда направляются наполненные телами повозки.

На весьма широкой центральной площади орки организовали какую-то скотобойню. Всё было заставлено столами. Подъезжавшие гружёные телеги сваливали груды тел в одну огромную кучу, после чего уезжали за новой партией. Другие орки брали из этой кучи человеческие тела, раздивали их и начинали методично разделывать на отдельные части, которые передавали следующим собратьям, занимавшимся вялением и копчением мяса.

Разделываемых тел было настолько много, что мощёная площадь покрылась толстым слоем крови, уже давно переставшей впитываться в землю.

— Мерзкие твари — прошептал я, откидываясь спиной на крышу и пытаясь привести эмоции в порядок. От увиденного всё внутри похолодело, сжалось в тугой мерзкий комок, от которого сбивалось даже дыхание. Хотелось выскочить из-за укрытия и устроить оркам филиал преисподней. Но это были эмоции, разум же твердил, что стоит так поступить, и я стану очередной тушей в этой груде тел.

Когда мысли всё же пришли в порядок, я аккуратно отступил в другую часть города. Судя по увиденному, орки если и двинутся в очередной поход, то точно не сейчас. Сейчас они пытаются переварить уже откусанный кусок, а значит, можно приступить ко второй части задания — диверсии.

Перебираясь по крышам домов, стараясь не издавать ни малейшего звука, я старался приметить хоть что-нибудь, что могло бы стать моей целью для атаки. И такая возможность мне вскоре предоставилась. Трое орков неспешно загружали тела имперских солдат; судя по всему, здесь была очередная попытка остановить безумных тварей, очевидно, неудачная.

Недалеко от меня к заляпанной кровью стене был привален один из солдат; его голова расколота надвое; судя по следам, удар пришёлся в подбородок снизу вверх, отчего шлем, формой отверстий напоминающий букву «Т», отлетел в сторону и валялся неподалёку. Несколько раз мой взгляд упирался в этот самый шлем, и я,