Барон Дубов 9 - Михаил Капелькин

Я снова вздохнул. Кажется, ей чувство вины мешает вылезти из своего кокона уединения.

«Если скажу, что не сержусь, вылезешь? А то мне ещё одна статуя из живой изгороди тут не очень нужна. Не вписывается в пейзаж».

Молчание.

«Не могу… — наконец услышал в своей голове. — Сил не хватает».

Я попробовал направить немного энергии, которая у меня через край плескалась, дриаде. Ну, мы же были связаны, должно получиться. И получилось. Зелёный полог зашевелился и расступился. И на меня выпала зелёная попка в лохмотьях одежды. Я тут же стянул с себя куртку и закутал в неё моментально замёрзшую дриаду.

— Спасибо, — благодарно сказала она, обвила мою шею руками и поцеловала.

После этого вернулись в столовую. По пути с дриадой ещё энергией поделился, чтобы она пришла в себя. Теперь в комнате собрались все основные действующие лица. Дриаду тепло приняли её подруги, а повар принёс ещё еды. Что-то говорить я уже не хотел, потому что на всю столовую заурчал мой желудок. А ему ответили животы остальных, кто пил зелье.

Богатого маной и полезными веществами мяса у нас теперь была целая долина. Которую, кстати, сейчас заняла небольшая армия. Бойцы Мечникова и гвардейцы поставили палатки и целыми отрядами ходили в рейды — добивать в лесах монстров. Кого смогли, увели дриады, которым я разум вернул. Работы у ребят хватало.

Из-за столов уже впору было выкатываться. Даже у князя Мечникова аппетит разыгрался.

— Ну всё! — хлопнул я руками по столу и встал. При этом моё пузо толкнуло стол, вызвав столотрясение и поток ругани со стороны князя Мечникова, которого облило горячим кофе. — Теперь всем отмываться и спать!

И ушёл в свою комнату, которая пострадала меньше всех, где набрал горячую ванну. Не успел опустить свою потную задницу в воду, как туда плюхнулась голая дриада, с вызовом глянув на меня янтарными глазами. Лохмотья свои она скинула по пути.

— Мне нужна твоя одежда, ботинки и… — задумалась она.

— Мотоцикл? — попытался угадать я.

— Не, только одежда и ботинки. Своих-то у меня теперь нет. Найдётся? — Маша, зажмурившись от удовольствия, опустилась в горячую воду по самый нос.

— Что-нибудь придумаем.

Я тоже опустился в воду. Куда вскоре вторглось ещё несколько прекрасных попок.

— Горячую! Скорее, горячую включай! — блеяла Агнес, которой повезло оказаться рядом с княжной. — Или забери эту ледышку к себе поближе!

— Какая ты у нас нежная… — зловеще протянула княжна, приближаясь к гоблинше под хохот остальных.

Нет, мне точно нужен бассейн! И пожалуй, с подогревом. Так я решил, включая горячую воду.

* * *

Пару дней мы просто отдыхали и наслаждались новогодними каникулами. Да, наступил Новый год! Тридцать первого числа на нас напали монстры. Надеюсь, не сработает пословица про то, как год встретишь, так и проведёшь. Не хочу все двенадцать месяцев провести в сражении. В конце концов, это же просто глупая пословица.

После отдыха занялся делами. У Кремницкой были вопросы, и я на них ей ответил. Заслужила за помощь в бою. Она вместе со своим помощником увидела, что творится в моём поместье. Помощника отправила к Мечникову за подмогой, а сама вступила в бой. А тот уже сообщил во дворец.

Вообще, она заслужила кое-что посущественнее ответов на вопросы. И я ей это дал. Благо после зелья сил у меня хватало на всех. А у всех хватало сил на меня. Зелье, чтоб его! Княжна так и вовсе как с цепи сорвалась, отчего моя комната стала напоминать холодильник. Приходилось общими усилиями его растапливать. Свою мощь ей стало труднее сдерживать, но со мной ей становилось теплее. Холод отступал. Ничего, привыкнет ещё. Если, конечно, не притворяется, чтобы забраться ко мне в кровать под благовидным предлогом.

Поместье медленно восстанавливалось. Павел вернулся во дворец, потому что отец отозвал его. Князь Мечников вернулся к себе, но направил помощь в виде своих работников. С ними дело пошло быстрее.

Мы же словно застряли где-то в безвременье. В город не выбирались, просто жили. Болтали, готовили всякие зелья, шутили, немного тренировались, участвовали в восстановлении поместья. До нас не доходили никакие новости, потому что было не до них. А через неделю надо будет возвращаться в академию. Хотя я уже знал, что не вернусь туда.

В один из вечеров я вспомнил о послании Билибина. Если правильно помню, те, кто напал на академию, ранил Верещагина и пытался убить меня, служили в крепости человека, чья фамилия заканчивалась на «кин». То есть или Светлейший князь Деревянкин, или Деникин. Я ставил на Деникина, потому что мне он никогда не нравился. Больно мутный. Но хотел в этом убедиться, что возвращало меня к герцогу Билибину.

К сожалению, Кремницкая не знала, где пропадал её начальник. Последнее, что она помнила: он направлялся в столичные архивы. Что ж, оттуда и начну поиски.

Ещё денёк отдохну, и в бой. Ведь теперь мы готовы.

Вот только ещё денька мне не дали.

После обеда я играл с Альфачиком в игру «сдохни или умри». Он пытался загрызть меня, а я пытался задушить его. После зелья он заметно подрос, и теперь эта туша могла спокойно вставать лапами мне на плечи, используя их как подставку. Волк в длину стал метра четыре, если не считать пушистого хвоста. Так что игра шла на равных.

Рядом, между двух деревьев, валялся в гамаке из паутины Гоша. Вероника сшила ему зимнюю одежду и шапочку с помпончиком. Выглядел это очень забавно и мило, если не знать, что перед тобой восьминогая машина для убийства. То есть для меня вдвойне мило, а до остальных мне дела не было.

В востановленные ворота поместья вкатился чёрный лимузин. Скрипя снегом, медленно остановился у крыльца. Водитель выскочил и открыл дверь. Первым вышел князь Мечников в меховой шубе и шапке из песца. Был он весьма хмурым. А следом за ним вышел одетый по-столичному в шерстяное пальто князь Тарасов. Они подошли ко мне. Впереди обоих катилась волна тревоги. Альфачик, увлечённо грызший мою дубовую руку, замер и тоскливо взглянул на них.

— Господин Дубов, — одними губами улыбнулся Тарасов, — Императору нужна помощь.

— Удачи, — пожал я плечами и показал рукой на запад, забирая чуть к северу. — Петербург где-то в той стороне. Вы не доехали самую малость.

Мечников фыркнул:

— А я предупреждал, Евгений Михайлович.

— Боюсь, господин Дубов, — упорствовал Тарасов, —