Случайный шаг - Эльхан Аскеров

– Ты и в бою станешь так же ею размахивать? Я ведь сразу говорил, булаву под одну руку лить надо.

– Так я под одну и лил, – настороженно отозвался кузнец.

– А чего тогда сейчас за рукоять двумя схватился? – тут же поддел его парень.

– Так ты ж сам сказал, со всех сил, – удивился Векша.

– Верно. Со всех, но как в бою. Одной рукой. Запомни, друже. Отныне это твое оружие, и работать им ты должен одной рукой, потому как в другой у тебя вот такой вот щит будет, – наставительно произнес Беломир, тыча пальцем попеременно то в оружие, то в защиту. – Уяснил?..

– Ну-у… – с сомнением протянул Векша.

– Му, – фыркнул парень. – Ну не всегда ж ты большим молотом работаешь. Чаще приходится легким орудовать. Так?..

– Верно.

– Вот и думай, что у тебя малый молот в руке, но бить им нужно изо всех сил.

– Ага, уяснил, – обрадованно закивал кузнец.

– Тогда бей, – кивнул Беломир, мысленно покатываясь со смеху.

Во время этого разговора Векша и вправду очень походил на озадаченного бычка. Перехватив булаву, кузнец ловко провернул ее в руке, привыкая к весу, и, примерившись, со всей дури шарахнул по щиту. Поленница с грохотом развалилась, а щит, гулко бухнув, отлетел в сторону. Жестом остановив приятеля, Беломир поднял щит и, внимательно осмотрев его, удивленно хмыкнул:

– Держит. Оковка погнулась, а дерево выдержало, – растерянно проворчал он, радостно оглядываясь на Векшу.

Плавно выгнутый щит, склеенный из толстого шпона, обшитый по краю железом, и вправду выдержал удар. Только несколько вмятин от шипов булавы показывали, что защита прошла испытания. По внешней стороне щит был покрыт гнутыми полосами железа, так что удар кузнеца, пришедшийся в одну из них, просто испортил на нем внешний вид. Никаких других уронов щит не понес.

– Друже, а к чему это делать? – озадаченно поинтересовался Векша, поигрывая булавой. – Степняки таким оружьем не воюют. Им все больше пики да сабли подавай. А ежели с ходу, так они из луков бьют. А стрелу он выдержит, я и без того вижу.

– А ежели кто с булавой попадется? – не уступил парень.

– Не любят они тяжесть лишнюю возить, – упрямо качнул Векша кудлатой головой. – Вот хазары, те могут. Да и то изредка. Да и булава у них иная.

– Это какая же? – заинтересовался Беломир.

– Било малое на цепи короткой свисает, а уж к той цепи рукоять деревянная крепится.

– Моргенштерн у хазар, значит? – растерянно уточнил парень.

– Чего у хазар? – озадачился Векша.

– Да так, оговорился я, забудь, – отмахнулся парень, задумчиво почесав в затылке и попутно дав себе мысленного пинка.

– Ага, – тут же кивнул кузнец. – Только они его не булавой называют, а по-своему как-то. Я то название и не выскажу. Язык уж больно у них сложный.

– Ну и хрен с ним, – отмахнулся Беломир, протягивая щит приятелю. – Надевай на руку и готовься. Сейчас я его рубить стану, а ты прикрывайся.

– Может, лучше положить куда? – вдруг заробел кузнец.

– Ты чего, друже? – не понял Беломир.

– Да я как-то в рубке не особо, – нехотя признался Векша.

– Вот заодно и наука тебе будет. Я рубить стану сильно, но медленно. Чтобы ты успевал щит под клинок подставлять. А после я тебе покажу, как еще и булавой прикрываться. Уж бить ею тебя учить не надобно.

– Я никак толком не соображу, как ею бить, – вздохнул Векша, пряча глаза.

– А ты представь, что тебе нужно легким молотом сложной формы штуку согнуть, – помолчав, принялся пояснять Беломир. – То с одной стороны ударить надо, то с другой, а то с боков разных. Но гнуть надо быстро и сильно, чтобы форма с наковальни не соскользнула. Ты не бойся, я зла тебе не желаю, но учить стану жестко, – закончил парень, прокручивая в руке саблю.

– Добре, – обреченно вздохнул Векша, поднимая щит и отводя руку с булавой.

Качнувшись из стороны в сторону, Беломир прыгнул вперед, нанося стремительный удар сверху вниз, по щиту. Векша, настороженно следивший за каждым его движением, тут же вскинул щит, прикрывая голову. Сабля лязгнула, отскочив от защиты, и парень тут же нанес боковой удар. Клинок он успел удержать в нескольких сантиметрах от тела кузнеца. Сабля прошла под поднятым щитом.

– Понял, что случилось? – опуская оружие, спросил парень.

– Нет, – растерянно качнул кузнец головой.

– Ты щитом себе взор закрыл, оттого мой второй удар и не приметил. Когда сверху рубят, ты его не прямо поднимай, а вскидывай, словно крышку у бочки. Тогда и удар примешь, и противника не упустишь.

– Ага, уяснил, – чуть подумав, решительно кивнул Векша, снова поднимая щит.

На этот раз кузнец продержался пять ударов, пропустив шестой, пришедшийся по ноге.

– У тебя булава из чего сделана? – чуть улыбаясь, уточнил парень, снова отступая назад.

– Так из железа, тебе ль не знать, – удивленно ответил кузнец.

– Так чего ты ее бережешь? Видишь, что щитом прикрыться не успеваешь, булавой укройся. Она железная, пусть враг саблю тупит.

– Ага, верно, – после короткой паузы закивал Векша. – Добре, уяснил.

Дальше дело пошло веселее. Кузнец, хоть и не воин, но реакцией обладал хорошей, а про силу и говорить нечего. Единственное, чего ему не хватало, так это скорости. Но при его роде занятий ожидать стремительности не приходилось. Впрочем, Беломиру этого и не требовалось. Главным для него было научить приятеля хорошо защищаться. А уж нанести удар он всегда сможет. А при его силе и весе булавы любой удар этого богатыря для любого противника станет фатальным. Попросту говоря, любую защиту вобьет в тело.

Так они рубились примерно с полчаса, когда Векша, запыхавшись, отступил назад и, потряхивая головой, проворчал:

– Погоди, друже. Дай роздыху маленько. Загонял ты меня, мочи нет.

– Плохо, – дыша ровно и спокойно, качнул Беломир головой. – В бою роздыха не будет. Понимаю, что в кузне ты дышишь, как самому охота, а вот в драке такого не будет.

– Ты из меня решил витязя сделать? – рассмеявшись, поинтересовался Векша. – Так не получится. Не вой я. Ратай.

– А что делать станешь, коль опять степняки налетят? – не уступил парень. – Или за чужие спины прятаться станешь? Так это не про тебя. Знаю, сам видел. Пойми, друже, то не моя блажь. А хочу я, чтобы ты завсегда от любого ворога отбиться мог, коль меня рядом не окажется. Потому и учу. Ты мне живой надобен, а не на погосте.

– Тоже верно, – тяжело вздохнув, согласился кузнец. – Добре. Учи.

И снова двор кузни огласился лязгом