Темный Лорд Устал. Книга I - Тимофей Афаэль

Я не удостоил ее ответом. Просто считал секунды до того момента, как смогу вежливо откланяться и вернуться в свой тихий, упорядоченный мир. Я уже почти достиг дзена в своем безразличии, когда это случилось.

В моей голове, прорвавшись сквозь все ментальные барьеры, раздался экстренный, зашифрованный вызов от Алины. Ее мысленный голос был напряженным и лишенным всяких эмоций, что было хуже любой паники.

«Господин, у нас чрезвычайная ситуация. Критическая. Внешнее воздействие на южную лей-линию. Прогнозируемый коллапс системы через пятьдесят восемь минут».

В одно мгновение все изменилось.

Маска скуки слетела с моего лица. Мои глаза, до этого полуприкрытые и безразличные, стали холодными и темными, как глубина космоса между звездами. Раздражение от праздника испарилось, сменившись чем-то куда более древним и страшным — концентрированной яростью.

Это был не просто шум, не просто очередная помеха. Кто-то устроил прямую атаку на фундамент моей крепости, на саму суть моего покоя.

Кто-то, пока я был вынужден сидеть здесь и терпеть этот цирк, посмел протянуть свои грязные руки к моему святилищу.

Кто-то посмел ломать мой дом!

Не говоря ни слова, я резко поднялся со своего места. Мое движение было настолько внезапным и полным скрытой угрозы, что мэр, который как раз семенил ко мне с подобострастной улыбкой, застыл на полпути с открытым ртом. Музыка, казалось, споткнулась. Ненавидящие взгляды кланов на трибуне сменились недоумением. Патриарх Соколов нахмурился, почувствовав резкую перемену в атмосфере.

Я проигнорировал их всех. Для меня они перестали существовать. Просто развернулся и быстрым, ровным шагом направился к выходу с трибуны.

Мой внезапный уход вызвал волну ропота и недоумения в толпе, которая провожала меня сначала удивленными, а затем и испуганными взглядами. Они не понимали, что произошло, но чувствовали — их добрый «благодетель» только что превратился в нечто иное.

Едва мои ноги коснулись земли за пределами трибуны, я шагнул в тень. Придется немного потратится энергией, но мне нужно было добраться обратно максимально быстро. Мир передо мной на мгновение исказился, сжался, как лист бумаги в кулаке. Пространство в несколько десятков километров схлопнулось в один короткий миг.

И вот я уже стою на холме на границе своих владений.

Картина, представшая передо мной, заставила мои глаза сузиться. Я сразу направился туда, где, по данным Алины, находился эпицентр искажения. Небо над лощиной в паре километров от меня было искажено. Оно закручивалось в медленную, уродливую багровую воронку, словно в небесной тверди образовалась гниющая рана. Земля под ногами вибрировала в лихорадочном, аритмичном пульсе. Воздух был густым и вонял — это был запах грязной, хаотичной энергии, которая отравляла мою чистую, гармоничную землю.

Я видел внизу, в тени деревьев, колышущиеся фигуры каких-то фанатиков. Слышал их низкий, диссонирующий гул, который заставлял саму природу содрогаться. Я мгновенно, без всяких докладов и симуляций, понял, что они делают и зачем.

Мое лицо исказилось в хищной улыбке, многообещающей улыбке существа, чью тщательно выстроенную тишину посмели нарушить самым варварским способом.

Фея-ИИ материализовалась рядом, ее крошечное личико было необычно серьезным. Она посмотрела на багровую воронку, потом на меня.

Я не удостоил ее взглядом. Смотрел на оскверненный пейзаж, и в моей голове прозвучала одна-единственная, абсолютная в своей окончательности мысль.

Они посмели тронуть мой сад!

Глава 29

Я не спеша спускался с холма, и само мироздание, казалось, реагировало на мой гнев. Мое появление не сопровождалось громом или вспышками молний — в этом не было нужды. Вместо этого сама атмосфера в лощине начала меняться. Теплый вечерний воздух стал холодным и колким, как в зимнюю ночь. Диссонирующий, многоголосый гул культистов споткнулся, распался на отдельные, испуганные голоса и затих.

Теперь единственным звуком в наступившей тишине были мои ровные, спокойные шаги. Я шел по оскверненной, вибрирующей от хаотичной энергии земле так, словно прогуливался по дорожке собственного сада.

Культисты в ужасе отшатнулись от меня, инстинктивно прижимаясь друг к другу. Их фанатичная уверенность испарилась, сменившись первобытным, животным страхом перед хищником несоизмеримо высшего порядка. Я видел в их глазах, как они смотрят на мою темную фигуру, и им, должно быть, казалось, что на них надвигается не человек, а сама ночь, обретшая форму и волю.

Лишь один из них не дрогнул. Их лидер, стоял в центре своего угасающего ритуала, выпрямившись во весь рост. Его лицо было бледным, но на нем я читал странную смесь ненависти и триумфа. Он верил. Верил, что его жалкий ритуал достиг своей цели — он откроет дверь хаосу. Сейчас, как он наверняка был уверен, начнется великая, апокалиптическая битва, и он станет ее центральной фигурой, а потом мир вздрогнет.

Магистр выступил вперед, расправив плечи, и воздел руки к искаженному багровому небу.

— Ты слышишь зов Пустоты, Узурпатор⁈ — его голос звенел от фанатичного восторга. — Ты почувствовал нашу силу и пришел, чтобы защитить свою жалкую тюрьму! Но уже поздно! Мы пришли освободить эту землю от оков! Мы пришли вернуть этому миру его истинную, первозданную свободу!

Он говорил, упиваясь каждым словом, уверенный в значимости момента. Он ожидал от меня ответа — угрозы, вызова, вспышки магии. Чего угодно.

Я лениво поднял руку, и невидимая сила заставила Магистра захлопнуть рот. Мое лицо не выражало ни гнева, ни страха, ни интереса. Только крайнюю, вселенскую степень раздражения, как у человека, которому назойливая муха мешает спать.

— Я слышу шум, — произнес я спокойно, и мой тихий голос без всякого усилия перекрыл завывания ветра в багровой воронке над их головами. — Вы шумите. Ваши игрушки вибрируют и отравляют мою землю.

Я обвел лощину скучающим взглядом, который на долю секунды задержался на почерневшей от хаотической энергии траве.

— Из-за вас почва в моем будущем розарии теряет оптимальный уровень pH.

В повисшей тишине, казалось, можно было услышать, как в голове Магистра с треском ломаются все его представления о мироздании. Он смотрел на меня с отвисшей челюстью.

— Розарий⁈ — наконец смог выговорить он, когда я слегка ослабил контроль, чтобы он мог сказать хоть что-то. Его голос дрогнул от недоумения. — Ч-что… Что ты несешь? Наша цель изменение судьбы вселенной!

Я смерил его взглядом, полным легкого, почти отеческого презрения.

— Ваша судьба вселенной меня не интересует, — произнес я с нажимом, словно объясняя неразумному ребенку прописную истину. — А вот мои цветы — очень даже. Ты хоть знаешь как сложно выращивать розы? И, что