Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева

Он замер, словно не ожидая такого прямого вопроса.

— Мадам?

— Вы всегда оказываетесь рядом именно тогда, когда мне нужна помощь, — я говорила тихо. — Слишком часто, чтобы это было совпадением. И ваши навыки… даже для бывшего кавалерийского капитана вы чересчур бдительны.

Он молчал, борясь с собой. В его глазах читалась борьба — желание сказать правду и необходимость молчать.

— Джеймс, — мягче произнесла я, — я благодарна вам за спасение. Но у меня есть право знать, кто находится рядом со мной.

Он глубоко вздохнул:

— Мадам, меня зовут Риган.

— Риган, — повторила я. — И зачем было скрывать настоящее имя?

— Это все, что я могу вам сейчас рассказать, — он посмотрел мне в глаза. — Но клянусь вам — я никогда не причиню вам вреда. Никогда. Вам не о чем беспокоиться.

В его голосе звучала такая искренность, что я почти поверила. Почти.

— Вы шпион? — прямо спросила я.

— Нет, мадам. Не в том смысле, как вы думаете.

— Тогда в каком?

— Мадам, — он помолчал, — я не могу сейчас объяснить. Но скоро, очень скоро все станет ясно. Прошу вас, доверьтесь мне еще немного.

Люди начали расходиться, инцидент исчерпал себя. Возницу поймали — оказалось, что лошади понесли из-за пса, который выбежал на дорогу и напугал их.

— Поедем домой? — предложил Риган.

Я кивнула, все еще обдумывая его слова. Риган. Не Джеймс. Еще одна ложь в череде полуправд и недомолвок.

Дорога обратно прошла в молчании. Я смотрела на мелькающие за окном поля и рощи, а мысли мои крутились вокруг загадочного мужчины, сидящего рядом. Кем бы он ни был, он спас мне жизнь. Это должно было что-то значить.

— Мадам, — нарушил он молчание, когда показались ворота поместья, — прошу прощения за то, что скрывал свое настоящее имя. Но у меня были причины.

— Какие причины?

— Личные, — коротко ответил он. — Надеюсь, со временем смогу все объяснить.

Вечером, готовясь ко сну, я долго стояла у окна, глядя на темный сад. Где-то там, в тени деревьев, мог находиться Риган — человек, который стал моей загадкой и моей защитой одновременно.

Оставалось только выяснить, можно ли ему доверять. И какую цену придется заплатить за его защиту.

Последняя мысль перед сном была о том, как он прижал меня к себе на площади у ратуши. О тепле его рук, о биении его сердца и о том непривычном чувстве безопасности, которое я испытала в его объятиях.

Глава 37

Утро понедельника встретило меня дождём, барабанящим по окнам моей спальни. Я проснулась с тяжёлой головой — вторая неделя пребывания мадам Мелвы в доме давала о себе знать. За окном небо затянули серые тучи, и весь мир казался мрачным и неприветливым.

Спустившись к завтраку, я обнаружила мадам Мелву уже восседающей за столом с видом человека, который встал на час раньше всех остальных специально для того, чтобы продемонстрировать свою безупречную организованность. А перед креслом на столе, где я обычно сижу, стояла чашка с остывшим кофе и тарелка с нетронутыми булочками — признак того, что свекровь уже успела покритиковать Марту за что-то незначительное.

— Доброе утро, мадам Мелва, — поприветствовала я её, стараясь скрыть раздражение.

— Адель, дорогая, — она окинула меня оценивающим взглядом, — ты выглядишь ужасно. Круги под глазами, лицо осунулось…

Я машинально поправила волосы и села за стол, налив себе свежего кофе из серебряного кофейника.

— Честно говоря, — продолжила свекровь, элегантно намазывая масло на краешек булочки, — я начинаю думать, что планы его высочества изменились. Прошло уже две недели, а никаких вестей. Возможно, у него образовались более важные дела в столице.

Я кивнула, отпивая глоток кофе. Действительно, две недели мы ждали визита принца Александра, а он так и не появился.

— К тому же — мадам Мелва отложила нож и серьёзно посмотрела на меня, — мне необходимо вернуться в столицу. Кто знает, что творится в особняке под присмотром молоденькой жены Себастьяна. Герцогиня Изабелла, при всех своих достоинствах, слишком молода и неопытна для управления таким хозяйством. А слуги, почувствовав слабину…

Моё сердце екнуло от радости, но я постаралась сохранить нейтральное выражение лица.

— Когда вы планируете отъезд? — спросила я как можно равнодушнее.

— Завтра утром, — решительно заявила мадам Мелва. — Графиня Монпарнас устраивает музыкальный вечер, который я не могу пропустить. Да и вообще, пора возвращаться к цивилизованной жизни.

Она произнесла последние слова с таким видом, словно жизнь в поместье была каторгой.

— Но до отъезда, — продолжила свекровь, — мы должны обсудить правила приличия, которые ты, видимо, забыла за годы жизни в провинции. Во-первых, если принц всё же соизволит нанести визит, ты не можешь оставаться с ним наедине. Даже на минуту. Это будет истолковано как неприличное поведение. Во-вторых, ты должна обращаться к нему исключительно «ваше высочество», никаких фамильярностей. В-третьих, ты не должна предлагать ему еду или напитки, это прерогатива слуг.

Список продолжался ещё минут десять, и с каждым пунктом я чувствовала себя всё более утомлённой. Мадам Мелва явно наслаждалась возможностью поучать меня правилам, которые я, по её мнению, безнадёжно забыла.

— И наконец, — заключила мадам Мелва, — твоя осанка просто ужасна. Ты сидишь как крестьянка, а не как дама благородного происхождения. Выпрями спину, подними подбородок, не сутулься!

Я невольно выпрямилась, больше от раздражения, чем от желания следовать её указаниям.

— Вот так лучше, — одобрительно кивнула свекровь. — А теперь давай обсудим твой гардероб на случай, если принц всё же появится. То платье, которое ты надела вчера на ужин, совершенно неподходящее для приёма высокого гостя.

— Что в нём не так? — спросила я, хотя мне было всё равно.

— Во-первых, слишком яркий цвет. Во-вторых, слишком простой фасон. В-третьих, оно больше подходит для работы в саду, чем для приёма высокого гостя, — перечислила мадам Мелва, загибая пальцы.

Следующий час прошёл в детальном разборе моего гардероба. Мадам Мелва нашла недостатки в каждом платье — одно было слишком ярким, другое чересчур простым, третье имело «неподходящий вырез». В конце концов мы остановились на тёмно-зелёном платье из шёлка с высоким воротником и длинными рукавами.

— И никаких драгоценностей, кроме простых серёжек, — заключила свекровь. — Излишняя роскошь неуместна