Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

Проснувшись днем во время смены дежурства, Кирилл обнаружил, что спящая рядом Вера подобралась совсем близко. Лежит, прижавшись спиной к его боку. Выползающий на смену Джек, заметив это, молча взял Веру за плечи и оттащил в сторону. На взгляд Кирилла заметил:

– Они иногда на вид – люди как люди. Будто и не Дикие.

– А ты не думал, что на самом деле – люди? – вырвалось у Кирилла. – Просто вы попали к Герману. А они к другим… воспитателям.

Джек пожал плечами:

– Много будешь думать – скоро состаришься. – Лицо его посерьезнело. – Мы – бойцы, братан. Нам рассуждать не положено. – Выбравшись наружу, закрыл палатку.

Вера вздохнула во сне. Почувствовала, должно быть, что спину больше не согревают, и снова переместилась к Кириллу. Дальше двигаться было некуда – он уперся в стенку.

Отмытое Верино лицо с приоткрытым ртом во сне казалось привлекательным. Светлые – не белые, как у адаптов, а пшенично-желтые – длинные волосы выбились из спальника и щекотали Кириллу ухо. Про свои волосы Вера знала научное слово «атавизм», неизвестно кем и когда при ней произнесенное, и искренне гордилась тем, как высоко ценятся подобные на рынке живого товара.

Она и в самом деле ищет около меня защиты, – понял вдруг Кирилл. Внезапно осознал, что в бою с Верой легко бы справился – в отличие от тренированных с младенчества Олеси или Лары. Изнурительные упражнения не прошли даром. Он – все еще немощный по сравнению со спутниками – стал уже гораздо сильнее таких, как Вера.

Кирилл осторожно отвел в сторону длинные пряди. Повернулся на бок, чтобы девушке было удобнее прислониться. Пожалел, что рядом не Лара. И заснул.

– А правда, на хрена ты со мной возишься? – Во время привала Вера задумчиво смотрела, как Кирилл вводит ей лекарство. «Дозу» получила незадолго до этого – Кирилл уже запомнил, что если Дикая начинает дрожать и покрываться испариной, нужен наркотик. Иначе через час вместо проводницы отряд получит сорок килограммов бесполезного груза. – Сталкер ведь меня все равно пристрелит.

– Сталкер – это Сталкер. – Кирилл выдернул шприц. – А я – это я.

– Хочешь сказать, ты меня не убил бы?

– Нет. Не убил бы.

Вера помолчала.

– Почему? Вы в Бункере все такие добренькие, что ли?

– Мы все разные. – Кирилл прижал к Вериному бедру тампон. – Держи… И в Бункере, и вообще. Я тебя сейчас удивлю, наверное. Но люди в принципе – разные. То, что норма для одного, немыслимо для другого. У вас тут – кровь за кровь, если не ты, то тебя, кто первый выстрелит, тот в живых останется. И по-другому нельзя, наверное. Я в вашем мире суток бы не продержался… Но думать-то мне никто не запрещает. И я думаю, что это неправильно – так жить.

– А как правильно? – Вера недоверчиво смотрела на Кирилла.

– Правильно – тебя не убивать, а взять с собой. И отвести не в стаю, где человеческую жизнь в грош не ставят, а в цивильный поселок. Я не верю, что в округе нормальных людей совсем не осталось. Они везде есть.

– А Анюте Сашкиной что ты скажешь? – Рэд возник, как это частенько бывало, неведомо откуда – будто из-под земли вырос. Затолкав большие пальцы за ремень, стоял и хмуро смотрел на сидящих на бревне Кирилла с Верой. – Жениха твоего, Анют, зарезали, но ты не переживай! Мы эту тварь накормили, вылечили и в цивильный поселок отвели. Еще и мекса с собой дали, чтоб ей перевоспитываться не скучно было.

– Вы Тоху убили! – вскинулась Вера. – Он меня спасти хотел!

– Угу. Тебя спасти, а нас угробить.

– Перестаньте! – Кирилл поднялся. – Как вы не понимаете? Если эту вашу «кровь за кровь» не остановить, она бесконечно продолжаться будет! Вот ты убьешь Веру. Кто-то из ее стаи выследит и убьет тебя. Жека убьет того, кто убьет тебя. И так далее, один за другим – до тех пор, пока все друг друга не истребят! Нас, людей, и так ничтожно мало осталось. Но об этом никто не думает. Всем некогда. Все дерутся и убивают.

– Высказался? – Рэд холодно смотрел на Кирилла.

– Могу продолжить. – Кирилл сумел выдержать взгляд. Внутренне приготовился к оплеухе, к потоку ругани – к чему угодно. Сам не ожидал от себя таких слов. Но, произнеся их, понял, что теперь стало легче.

Краем глаза заметил, что Джек и Олеся тоже подошли и стоят чуть поодаль. Разговор они наверняка слышали.

– В Бункере продолжать будешь. Если доживешь. – Рэд оглянулся, тоже увидел Джека и Олесю. – Все, сворачиваемся! Хорош языки чесать.

– К железке завтра выйдем. – Кирилл и Вера мыли после ужина посуду. Закатав повыше штанины, оттирали в речке котелки.

После того, что случилось на привале, Вера почти не разговаривала. Ни с кем. На вопросы отвечала односложно, а как только на нее переставали обращать внимание, замирала в задумчивости. Время от времени Кирилл ловил на себе ее взгляд. Несколько раз спрашивал: «Ты чего?» – но Вера только качала головой и отворачивалась. Рэдрик тоже помалкивал. Даже Джек, казалось, приуныл. Кирилл слышал, как однажды обронил в сердцах: «Да мне хоть к воякам уже, хоть к черту в зубы! Задолбали эти болота».

Топкая почва – каждый шаг приходилось делать осторожно, – сырая земля под палаткой, комары, мошка и напряженная, будто в ожидании грозы, обстановка утомили не только Кирилла. Устали все.

– Я попробую поговорить со Сталкером. – Кирилл, придерживая котелок, повернулся к Вере.

Та покачала головой:

– Не надо. Только себе навредишь. А мне и того, что ты уже сделал, – хватит. За меня никто не заступался с тех пор как к Сивому попала. – Вера слила из миски остатки перемешанной с песком воды, ополоснула. – И не лечил никто. И я не для того сейчас говорю, чтобы тебя разжалобить, а просто, чтобы ты знал… Я хочу, чтобы у тебя все получилось. И чтобы ты живой вернулся.

Недалеко от берега плеснула, играя в воде, рыбешка. Кирилл молчал. Он не знал, что ответить.

К железке они вышли через два часа после подъема.

– Все, – сказала Вера. – Вон она. – Опустила на землю рюкзак.

– Ботинки снимай, – глухо приказал Рэд. – И положил руку на кобуру.

– Сталкер! – Кирилл шагнул вперед, загораживая собой Веру. – Отпусти…

Его одним ударом сбили с ног. Джек уселся сверху, прижимая к земле.

– Снимай, кому сказал! – прикрикнул Рэд. Кивнул на Кирилла: – А то и ему достанется.

Вера, ненавидяще глядя, расшнуровала ботинки.