Двадцать два несчастья - Данияр Саматович Сугралинов

Я молча пожал плечами и отправился следом. Голова гудела от дорожного шума, блатняка и скрипуче-тарахтящих «братишки, кто подскажет, на каком километре…» и «солью бензин», гундосящих из рации. Очень хотелось немного посидеть в тишине — хотя бы относительной. Народу там, подозреваю, видимо-невидимо. Судя по количеству фур, водилы это заведение знали и держали за премиум-люкс-на-сотом-километре.

Григорий с хозяйским видом зашел внутрь и тут же замахал тощей бабенке лет примерно сорока-сорока пяти, стоящей на раздаче.

— Привет, Катюха, — сказал он, улыбаясь. — А вот и я. Небось соскучилась?

— Ночей не спала, — засмеялась женщина беззлобно. — А ты когда назад? Заезжай к нам, погуляем, как в прошлый раз. А то все проездом да проездом, все бегом и бегом. Сколько тебя ждать можно?

Гриша приосанился и усмехнулся.

— Ничего, Катюха, еще два рейса осталось. Сейчас заказ весь выполню, и тогда мы с тобой ух и загуляем!

Пока парень улыбался, блестя зубами и топчась на месте словно ретивый конь, короткая очередь перед нами протянулась к оплате, толкая по рельсам заполненные подносы, и я пригляделся, чем тут кормят. Ничего особого, как и предосудительного, не заметил. То же, что и всегда в таких заведениях. Антрекоты, бефстрогановы, запеченный лосось… С десяток вторых, с пяток гарниров.

Но не успел я подумать, что тут взять, наиболее полезного для — теперь уже моего — желудка и организма, Григорий перебил:

— Рассольник давай и голубцы. И ему, и мне. — И с видом завсегдатая махнул мне рукой: — Не пожалеешь.

Жалеть, как и спорить, я не стал. Молча расплатился на кассе, бухнул поднос на стол и направился в туалет.

Помыв руки, я с тоской посмотрел в туалетное зеркало, в котором отразилась бледная физиономия Сергея с темными кругами под глазами. Да, последние события сильно меня подкосили. Точнее, вот это тело. И что будет дальше, непонятно.

Я вздохнул. Ну что ж, других вариантов у меня все равно нет — нужны деньги. А сейчас самое время поужинать.

Я кивнул своему отражению и отправился в зал.

Гришка куда-то пропал, на столе стояли его грязные тарелки и мои — с рассольником и голубцами. Рассольник показался мне подозрительным, как будто вместо нормального мяса его готовили на чем-то ином. Да и запашок от него…

Тогда я принялся рассматривать голубцы. Выглядели они съедобно. И термическая обработка была. Пока я размышлял о голубцах, чтобы не терять время, вытащил домашний бутерброд и смолотил его.

Напротив меня за стол плюхнулась Катюха, видимо, получившая перерыв в смене, прошлась по мне демонстративным рентгеновским взглядом и широко улыбнулась:

— Кофе чего не заказал, здоровячок-красавчик? Может, принести?

— Лучше чай, — сказал я, проигнорировав заброс, и на всякий случай добавил: — Зеленый.

— Ага, — сказала Катюха, но не двинулась с места, — а, может чего покрепче, а? Чего покрепче… потанцуем… м-м-м?

Ответить я не успел.

Тренькнула Система, и я чуть не выругался, читая диагноз.

Диагностика завершена.

Основные показатели: температура 37,2 °C, ЧСС 94, АД 125/85, ЧДД 18.

Обнаружены аномалии:

— ВИЧ-инфекция (стадия 3, субклиническая).

— Хронический вирусный гепатит C.

— Хронический бронхит (курение).

— Гингивит (хронический).

— Дефицит витамина B12.

— Анемия (легкая степень).

Катюха-то ВИЧ-инфицированная! Не говоря уже про все остальное!

У меня сразу пропал аппетит что-либо есть в этом заведении.

Интересно, а эти забегаловки на трассе Роспотребнадзор вообще не проверяет? Они медосмотр не проходят? Как ее можно было допустить до общепита?

Ответить не успел, в кафе сунулся Гришка:

— Ты еще долго там, Серега? — спросил он меня. — Ехать надо, пока пробки не начались. А то, если не проскочим, часа три потом стоять придется.

— Иду, — ответил я ему и сказал Катюхе: — Слушай, подруга, ты бы в больницу сходила, что ли. Кровь сдай.

— Зачем? — равнодушно спросила Катюха, потеряв ко мне интерес из-за того, что я уже уезжаю.

— Ты сходи и сдай, — не стал вдаваться в подробности я. — Нутром чую, нужно тебе.

Катюха не ответила. А я вышел на улицу.

Рассольник и голубцы остались нетронутыми на столе.

Уже в машине я какое-то время размышлял, как бы начать разговор. Затем не выдержал и решил говорить прямо:

— Слушай, Гриш, — начал я, — ты же с этой Катькой… того?

— Чего? — сперва не понял Григорий, а потом сообразил, о чем я, и с довольным видом ухмыльнулся. — А то! А че, понравилась? Так ты не думай, Катюха, она того, приветливая со всеми. Так что можешь подружиться. Я не в претензии. А там, дальше, я тебя еще с Зойкой познакомлю. Бабец, что надо! Там такие сисяндры, что ой! Мечта!

— Нет, я не к тому веду, — сказал я и, предупреждая вопрос Григория, добавил: — Зря ты с нею того… она ВИЧ-инфицированная. А у тебя дома жена, вы ребенка ждете… ты бы в Серпухов как приедешь, сходил проверился…

Машина так резко затормозила, что от неожиданности я чуть не влетел в лобовое стекло.

— Что случилось? — не понял я.

— Приехали! — отрывисто рыкнул Григорий. — Вылезай!

— А как же Москва? — Я начал вылезать, оглядываясь и пытаясь сориентироваться — этот участок трассы был мне совсем не знаком. — Уже приехали?

— Это ты приехал! Бегом давай!

Машина, сердито обдав меня газами, унеслась, а я остался одиноко стоять на продуваемой всеми ветрами трассе.

И так захотелось курить, что я скрипнул зубами.

Глава 24

Не знаю, сколько простоял. Задубел — ужас. Даже пуховик не помогал. Хорошо хоть желание курить выветрилось, стоило поприседать, разгоняя кровь по жилам.

Машины со свистом сновали туда и обратно, но никто не спешил останавливаться и подбирать пассажира. В общем, людей можно понять. Непонятно где, среди ночи, огромный мужик… мало ли. Береженого, как говорится, бог бережет.

К утру дорога резко опустела. Видимо, в самое опасное время, даже самые торопливые предпочитали покемарить у придорожных гостиниц. Заслышав шипение мотора, я покрутил головой, но предрассветный туман не позволял понять, откуда идет звук. Прислушался, пытаясь определить направление. Наконец получилось — и я разочарованно вздохнул. Машина шла в противоположную сторону.

Не везет. Ну ничего, еще пару часов подожду — потом дорога оживет, а водилы подобреют.

Громадная фура проехала мимо и вдруг притормозила у развилки.