Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей

Ну, ещё Диана вспомнила, было тогда ещё несколько вопросов и по Ливану тоже у нее. Впрочем, они быстро закончились, когда Мария поняла, что по Ливану Диана не сильно большой специалист. Выяснилось, что Мария, как это ни удивительно, уже больше по нему что‑то знает, пообщавшись с Тареком и Фирдаусом, чем сама Диана.

В общем, странно всё это было очень. Но больше всего Диане это не нравилось потому, что это было ещё и непрофессионально. Мария вдруг вылетела из своей привычной роли мудрого и умного наставника. Да ещё и саму Диану постоянно расхолаживала своим поведением.

А ведь они тут с ней не какой‑нибудь ерундой занимаются. Они закладывают будущее империи Эль‑Хажж, в которой Диана теперь не просто жена одного из ключевых членов семьи, а ещё и крупный акционер.

В конце концов Диана, не выдержав, строго поговорила с Марией и воззвала к её почти утраченному профессионализму.

И вроде бы как это помогло. Мария тут же собралась, признала, что как‑то она расклеилась к концу года, заявила, что, наверное, надо тоже отдохнуть, как Диана. Спросила даже, как ей понравилось на Кубе и стоит ли ей тоже туда съездить на отдых.

И после этого разговора с ней стало работать почти как раньше. Она явно взяла себя в руки. Испугалась, наверное, что Диана на неё Тареку пожалуется или Фирдаусу.

Но всё же это было почти как раньше, а не так же. Прежней концентрации, нацеленности на успех и напористости у Марии уже не было. И, что хуже всего, она так и не призналась, что же её так отвлекает от дела.

Если это и потом, после каникул, будет продолжаться, когда мы вернёмся к турне, – решила Диана, – переговорю всё‑таки с Тареком. Похоже, нам понадобится кто‑то на замену. А то отвлекаться на всякую ерунду я и сама прекрасно умею. Мне нужен кто-то, кто будет помогать держать концентрацию на бизнесе. Пахать надо как лошадь, в особенности с учётом моей длительной кубинской и японской отлучки. Чем она, интересно, в моё отсутствие занималась, что настолько утратила концентрацию? – с негодованием думала Диана.

Также она время от времени думала о том, что скажет майору Артамоновой, когда приедет после рождества в Москву.

Диана сильно опасалась, что Артамонова будет её крепко ругать за то, что она, сразу как узнала о том, что за ней бегают французские спецслужбы, немедленно не сообщила ей об этом.

Но затем она вспомнила слова Пашки, сказанные уже очень давно, о том, что прежде всего важна её безопасность, а не чьи‑то там хотелки в Москве. И успокоилась: с этой точки зрения всё правильно она делает.

Если французы за ней следили и после того, как она уехала из Франции, то точно должны знать, что в Москву она не заезжала.

Они, наверное, и ждали бы, в принципе, от заподозренной французской спецслужбой русской разведчицы, что она тут же поедет в Москву советоваться со своим куратором. Ну логично же, что не сразу. Выждет, может быть, дней пять или неделю, чтобы это не выглядело слишком сильно подозрительно. Но потом же поедет, правильно?

А она, получается, скоро уже больше месяца как узнала о том, что ее французская спецслужба пасет, а в Москву ни разу так и не поехала.

Разве с точки зрения французов это не будет выглядеть так, словно никакая она не разведчица, а обычная девушка‑эмигрантка, которая уже давно забыла про Москву? И для неё сейчас гораздо важнее бизнес‑интересы её мужа, которому она так охотно помогает раскручивать семейную компанию.

Так что, если Артамоновой вдруг захочется в чём‑то её упрекнуть, Диана заранее была готова к тому, чтобы при необходимости отшить её. Пока она за рубежом, она и только она заботится о своей безопасности так, как считает разумным. Ну и тем более – что ей полезного сказала бы Артамонова, если бы она прикатила сразу после Парижа в Москву?

Диана сильно сомневалась, что сможет услышать от неё вообще что‑то полезное по этому делу. Велит остаться навсегда в Москве, не ездить больше в эту Европу, не рисковать? Диана очень надеялась, что такой совет она не услышит, потому что в любом случае не готова ему последовать.

Ну а что та ещё может толкового сказать?

Глава 22

Лондон, штаб-квартира МИ‑6

Начальник отдела СССР Роберт Баннер изучал свежие отчеты, поступившие из Москвы из резидентуры. Много там чего было. Но его внимание привлекло сообщение от резидента, что ему на глаза попался некий журналист Павел Ивлев. Тот указал, что этим молодым человеком активно интересуется и ЦРУ. Также было указано, что с ЦРУ достигнута договорённость о совместной разработке.

Указывалось, в том числе, что этот Ивлев побывал недавно на Кубе, и взял интервью у Фиделя Кастро, которое затем было опубликовано в газете «Труд». Про эту газету Баннер, конечно же, знал – большая и влиятельная. А Фидель Кастро всегда был в поле интереса всей МИ-6, потому как информация по нему очень интересовала друзей из Вашингтона.

Дел у начальника отдела было много, все же СССР очень серьезная страна, главный геополитический противник всего Запада. Но Баннер медлил, не пролистывая отчет дальше.

Павел Ивлев… Где же ему раньше попадались это имя и фамилия? А он был уверен, что попадались. Но вроде бы не в документах. Да, точно – кто‑то ему называл это имя и фамилию. Да не так и давно…

И тут он вспомнил брифинг по борьбе с ИРА, который проводился три дня назад. На нём был доклад о том, что у ИРА в Северной Ирландии появилась новая листовка, обличающая англичан во всех бедах ирландского народа. Причем достаточно неплохо написанная.

Также докладывали о том, что удалось выявить первоисточник, откуда был взят материал для подготовки этой листовки ирландскими террористами. Оказалось, что это советский альманах «Спутник», издающийся на английском языке.

Как он попал в руки ирландских террористов – кто его знает. Но оттуда взяли статью, написанную советским журналистом Павлом Ивлевым. И, слегка её переработав, превратили в пропагандистскую листовку, направленную против британского правительства.

«Так‑так‑так», – побарабанил пальцами по столу офицер. – «Может ли это просто быть совпадением?»

Он, конечно, был специалистом по Советскому Союзу, но не филологом, так что точно не знал,