Темный охотник #11 - Андрей Розальев

Я мчался на мотоцикле по узким улочкам Токио и чувствовал, как сжимается время. Скоро Окаду сан попросят об отчёте, а ему нечего сказать. Дело в его первоначальном виде развалилось напрочь, а нового нет. У нас есть призрак, на которого — только косвенные улики и мыслеобразы. Достаточно пришить Мацууру и для надёжности обоих менталистов из нашей группы — и всё, все концы в воду. «Садовник» похоронил абсолютно все материальные улики.

А у Мацууру и так уже течёт крыша. Тем более завтра его в любом случае казнят.

Что же касается тех улик, что есть — они указывают на меня, Артёма Чернова. Не так чтобы абсолютно доказательно, но… для японского общества хватит.

Я набрал Разумовского по спутниковому, подключив к нему шлемофон.

— Ну слава богам, ты жив, — с облегчением выдохнул тот.

— Времени мало, Алексей Петрович. Как обстановка?

— Держимся, — вздохнул он. — Но вопросы нам задают даже те, кого условно можно назвать друзьями.

— Это понятно, — хмыкнул я. — А что Мусасимару говорит? И как вообще настроения в японском обществе?

— А что он может говорить? Да я тебе сейчас включу, послушаешь! Есть минутка?

— Пока еду.

Разумовский что-то пощёлкал.

— Вот, слушай.

Раздался голос Мусасимару. Скрипучий, преисполненный боли и страдания. Император часто прерывался, кашлял, но не стонал.

— То, что я выжил… это… божественное знамение! Теперь я вижу их всех! Нет больше сомнений! Это не преступление одного безумца! Это сигнал! Сигнал к началу кровавого переворота! Тщательно подготовленный акт террора! Они хотели…

— Сейчас он тут от боли морщится, весь перевязанный, — прокомментировал Разумовский.

— Они хотели этим поджогом создать панику и неразбериху, чтобы в час «Икс» начать гражданскую войну! Но этому положен конец! Народ Японии больше не должен страдать от этой чумы! Никакой пощады! Никакой жалости к этим убийцам! Годами мы проявляли непростительную, преступную мягкость! Годами я слушал этих… либеральных болтунов, которые говорили о диалоге с предателями! И вот результат! Пламя в самом сердце Токио!

— Хочет встать, его пытается поддержать медсестра, но он её отталкивает, — Разумовский решил мне пересказать весь этот театр одного актёра.

— Каждый функционер, — снова послышался голос Мусасимару, — связанный с этим заговором, будет казнён! Каждый, кто смел поднять руку на божественный порядок, будет предан мечу завтра на рассвете! Мы больше не будем терпеть! Если кто-то думает, что сможет снова заболтать меня сладкими речами — он ошибается. Отныне я не признаю ничего, кроме одного: истребления! Это не имеет ничего общего с местью. Это — суд! С этой минуты… любой, кто встанет на нашем пути, будет раздавлен. На то воля Аматэрасу!

Он захрипел и, судя по звукам, куда-то упал.

— Дальше уже не так интересно, — Разумовский выключил видео.

— Мда… совсем у сумоиста фляга засвистела! — нахмурился я. — И что, это работает?

— Наши очень немногочисленные агенты говорят, что вполне. Япония же. Даже те, кто сомневается — готовы за императора погибнуть. А тут такое святотатство. Ладно, у тебя что?

— Есть зацепка, — уклончиво ответил я.

— Нам нужны не зацепки, а что-то такое, от чего даже этот скользкий гад не отвертится, — в голосе Разумовского звякнула сталь. — Документы, улики, живые свидетели.

— Будут, — пообещал я. — У меня, знаете ли, свой интерес.

— Звони, как что найдёшь. Я так понимаю, в следственную группу ты внедрился?

— Да мы с ними лучшие друзья, — хмыкнул я. — Нормальные кстати, следователи, серьёзные, профи. Служат не за страх, а за совесть.

— Сильно не привязывайся, — предупредил Разумовский. — Они так-то тебя ищут.

— Уже нет, — хохотнул я. — Они уже поняли, что эту кашу заварил не Чернов, только ещё не разобрались, кто настоящий повар. Всё, я приехал.

— Ждём-с.

Ограбленный магазин Гиндза Тёсюя, расположенный внезапно в квартале Гиндза, выглядел вполне целым. Вокруг входа была натянута сигнальная лента, дежурил полицейский, в остальном об ограблении ничего особо и не говорило.

Я остановился неподалёку, заглушил мотоцикл и, убедившись, что на меня никто не смотрит, скользнул в тени. Можно, конечно, и ксивой побряцать, но это долго, тут пока со всеми раскланяешься… Да и следить за магазинчиком могут, кто им заинтересуется.

Внутри был погром. Такое впечатление, что искали что-то конкретное, но не могли найти и всё перевернули вверх дном.

Но мне в тенях пофиг.

Я призвал свою любимую гончую. Умная собачка преданно заглянула в глаза, мол, что искать.

«Мужчина с зубастой палкой», — отправил я ей запрос.

Она искала с минуту, но потом признала, что его здесь не было.

Значит, работала группа. В принципе, логично. «Садовник» должен было оставаться в доме. А мы в студии прямого эфира были меньше часа, и за это время надёжные люди должны были разработать и провернуть целую операцию.

И для начала ещё сообразить, что придумать! Это ведь не так просто — за полчаса всё перекроить, когда почти месяц готовились!

Вот поэтому и напортачили в самом конце. Тёрли хвосты как могли, но так до конца и не подтёрли. Мацууру в живых остался, хотя обязан был погибнуть. Лабораторию пришлось выбрасывать, фарфоровую бомбу закапывать. В общем, когда всё идёт не по плану — оно идёт не по плану.

Подумав, я достал из криптора прихваченный из дому тубус с «Диким огнём» и дал понюхать гончей.

Реакция была мгновенной!

Псина завертелась на одном месте, не зная куда кидаться, а потом привела меня к… холодильнику. Старому такому, с ручкой-защёлкой. В принципе, как дешёвый сейф для защиты от случайного возгорания — вполне сойдёт. Но в случае пожара — не поможет.

Я аккуратно заглянул внутрь этого импровизированного сейфа, так, чтобы не прикасаться к ручке. И — да. Внутри было пусто. Выгребли весь запас подчистую. Хотя, может, здесь всего два тубуса и было?

Гончая аккуратно потянула меня дальше, и я нашёл то, что даже и не чаял увидеть!

Оторванная акцизная марка валялась на полу, смятая. А чуть подальше — ещё одна. И лежали они — в тенях. Неглубоко, но при обыске их точно не заметили. Что ж… я аккуратно выдернул их из теней и оставил лежать на том же месте. Теперь заметят.

«Искать круглые вонючие дрова?» — спросила гончая.

Почему дрова?

А, дошло. Круглые, горят, ближайший образ — дрова.