Варлорд. Политика войны - Николай Соболев

— Бой видел, все видел. Кресты, кресты, кресты…

— Сам-то стрелял?

— А как же! Все до последнего патрона!

— Попал?

— Вроде бы, да какая разница, мы решили всех сбитых в общий котел записать.

— Вот и хорошо. Отдыхайте и готовьтесь, мы им этого так не спустим.

— Правильно! — загомонили вокруг. — Они нас за нос, а мы им по уху! Разнесем вдребезги!

Едва их утихомирили, так развоевались.

По итогу мы потеряли семь «кобр» и четверых летчиков, а еще получили множество разрушений и десятки жертв в тех пригородах, куда итальянцы и немцы сбрасывали бомбы при бегстве или куда упали их сбитые самолеты.

Ответку мы готовили три с лишним недели.

Схоронили погибших, советские над свежими могилами после речи своего комиссара поклялись отомстить. Панчо немедленно разослал фотографии и киносъемку последствий налета в европейские газеты и, отдельно, Осе, для «Американского комитета гуманитарной помощи детям Испании». Билл водил новичков на охоту под Леон и Бадахос выбивать «Фиат» и вполне преуспел, заработав еще три звездочки на борт, к зависти Севы.

Потеряли мы и один радар в Мадриде — немцы прочухали и начали на них охоту, выслав две или три диверсионные группы, расчет отбивался до последнего и под конец взорвал станцию.

Логисты отправляли бензин, патроны, запчасти и техников на новые аэродромы поближе к Севилье, а я с Терменом торчал в цехах и на аэродроме, добивая спецзадание. Примерно к маю пятьсот кило аппаратуры, установленные на DC-2, выдали приемлемый результат — у нас появилась первая авиационная РЛС.

— Даже не знаю, кого можно отправить, — пожаловался мне Термен. — Вряд ли кто, кроме меня, сможет с ней управиться.

— А как же я? Нет уж, вы, Лев Сергеевич, нужны науке, так что я полечу сам!

Честно говоря, благородные мотивы играли куда меньшую роль, чем мое стремление лично увидеть воплощение давней мечты раскатать «Кондор» в блин. Тем более, что одновременно с отладкой радара на бомбардировщике из Севильи пришла долгожданная весть — на Табладе появились первые «мессеры».

Ее получили слухачи Панчо, а в Мадриде подтвердил Гришин, к которому мы прилетели с идеей организовать совместный рейд.

— Вот здесь, здесь и здесь, — развернул схему аэродрома Панчо, — мы при оставлении Таблады проложили трубы с детонирущими шнурами.

— К хранилищам горючего?

— Да.

— Эх, еще бы к складу боеприпасов… — вздохнул вызванный ради такого дела майор Фабер.

— Ну, чем богаты.

Налет и диверсию, вернее, их согласование, спланировали Рафаэль дель Рио, Фелипе Кортизо, Фабер и незнакомый мне «товарищ Родольфо» с откровенно рязанским носом картошкой. После чего самолет с радаром и его экипаж, включая меня, загнали в дальний угол аэродрома и поставили вокруг часовых-интербригадовцев, объяснив это «соображениями секретности». На самом деле Гришин уже понял, что испанцы с их бурной и экспрессивной манерой плохо хранят тайны, а Рафаэль и Фелипе были стопроцентными испанцами.

Взлетели мы еще ночью в сопровождении четырех истребителей и быстро забрались на пятитысячный эшелон, но меня детали полета волновали мало — я и Ларри как зачарованные следили за светящимися точками на экране. Вот взлетел первый бомбер, за ним второй, третий…

Видел я, конечно, не все, а только происходившее рядом, поскольку остальные группы самолетов поднимались с аэродромов Гранады, Сьюдад-Реаля, Хаена и Мурсии.

Кортизо точно спланировал выход на рубежи развертывания примерно в пятидесяти километрах от Севильи, где мы ожидали восхода солнца и радиограмму с земли.

Но раньше, чем мы ее получили, внизу полыхнуло и разлилось зарево покруче рассвета — взорвались и загорелись резервуары с бензином. Еще пара минут, и в наушниках раздался голос Рафаэля:

— Альфа, всем Альфа!

Первая волна зашла на Табладу с запада и засеяла аэродром мелкими бомбами, уничтожив почти весь транспорт и серьезно повредив зенитные позиции. На радаре я видел, как заполошно взлетают немцы — десяток самолетов, и навел на них вторую, истребительную волну. Наконец, третья, последняя волна, вывалила груз тяжелых фугасок на стоянки самолетов, казармы и полосу.

Рафаэль скомандовал возвращение, самолеты уходили на широкие виражи, мы уже отмотали километров пятьдесят на север, когда на нас свалился одиночный «мессер-бруно». Откуда он выскочил — неизвестно, а все наше прикрытие, расслабившись после удачного налета, его прохлопало. Может, он вообще летел из Бадахоса и выбрал именно нас как одиночную цель, чтобы не соваться к большой группе машин, не знаю.

Но с первого захода он прочертил сдвоенной очередью кабину и левый движок, за иллюминатором вспыхнуло крыло.

Две «кобры» ринулись на перехват, Ларри вцепился в стойки аппаратуры, а я вызвал кабину пилотов:

— Рафаэль, что там?

— Рафаэль убит, jefe, — отозвался Кортизо.

— Тяни на север, через фронт!

— Буду тянуть, сколько смогу, но долго не удержу, готовьтесь прыгать!

Мать моя женщина! На нас перед вылетом нацепили по два парашюта, но блин, как с ними управляться? Хотя первым делом надо подготовить радары к самоуничтожению, и я дрожащими руками выставил часовые и ударные взрыватели — даже если я сдохну, хрен им, а не секретная установка! — и увидел совершенно белые от ужаса глаза бесстрашного Ларри:

— Я не буду… я не прыгну…

Блин, мы же все проходили парашютные тренировки в Йанере, но только на тренажерах, а вот до настоящих прыжков дело не дошло. Но Ларри у меня прыгнет, никуда не денется! Собственный страх ушел, я схватил его за шкирку и поволок над бомбодержателями к пассажирской двери:

— Прыгнешь, еще как прыгнешь!

Развернул его лицом к себе, встряхнул за грудки:

— Прыгаем вместе, потом расходимся, считаем до… — блин, до скольких? Мы были на высоте четыре тысячи, а сейчас сколько?

— Высота две семьсот, покинуть самолет! — разрешила мои сомнения команда Кортизо.

— Считаем до десяти! — я распахнул дверь и в обнимку с Ларри вывалился за борт.

Ветер ударил в глаза — в суматохе я забыл сдвинуть со лба очки, а теперь побоялся это делать.

— Давай! — я пихнул Ларри в сторону. — Раз! Два!

На счете десять я дернул кольцо и замер, пытаясь понять, раскрылся ли парашют — ровно до того момента, как меня основательно встряхнуло.

Эпилог

Сзади стукнуло, и сразу вокруг меня схлопнулась такая кромешная темнота, что я вообще ничегошеньки не видел. Вытянув руку вперед, я осторожно пытался нащупать хоть какую опору и не долбануться, как внезапно по глазам