Варлорд. Политика войны - Николай Соболев

— Happy birthday!

Из-за диванов и шкафов, из-за плотных штор, из всех углов жахнули хлопушки, а следом за ними выскочили все родные и близкие с бокалами, Ося и Панчо одновременно с пшиком выбили пробки шампанского…

Блин, все же должны были приехать завтра! Я обернулся на Хэма, скалившего зубы у закрытой двери — теперь понятно за каким хреном он вытащил меня на рыбалку. «Синий марлин, синий марлин», ага, как же.

Меня тормошили, обнимали, целовали, налили бокал, поздравили, спели хором «Happy birthday», снова обнимали — все наши, кто успел приехать на день раньше. Само собой, Барбара и старшенький, кому недавно стукнуло двадцать, с младшими девчонками — восемнадцати и четырнадцати лет. Само собой, Хэмингуэй с Мэри, Панчо с Луизой, Ося в одиночку (но его секретарши сто пудов торчат на пляже), сильно располневший флаг-штурман Кортизо. Из неожиданных гостей — Ульв Соренсен, которого вместе с Lady Hutton ждали только на следующей неделе и загорелый аргентинский гаучо Мигель Крезен.

Для всех вокруг — мое пятидесятилетие, но для нас — двадцать лет победы. Да, «шестая колонна» и удравшие в Португалию недобитки продолжали гадить чуть ли не десять лет, но все-таки война закончилась именно осенью 1937-го, когда последние части мятежников сложили оружие. И по такому случаю телеграммы мне прислали Дуррути и Прието, Негрин и Диас,

Вечером, когда все напраздновались, а молодое поколение наплясалось вусмерть под крутившиеся на видеомагнитофоне VR-2000 записи телепередач, вроде шоу Эда Салливана с Элвисом Пресли, мы устроились в шезлонге на широченной верхней террасе.

Морской бриз слабо шевелил волосы, перед нами расстилались нескончаемое море и светлая полоса песчаного пляжа Варадеро. За спиной, в гавани, качались мачты бесчисленных яхт, а за ними посверкивала сигнальными огоньками полоса аэродрома.

— Давно хотел спросить, — Хэм передал мне стакан с «Куба Либре», — в той байке, как вы с Ларри выбирались из-под Севильи, ты сильно приврал?

— Ну как во всякой байке, ради красного словца… А что?

— Так я же использовал ее в «По ком звонит колокол», а меня закидали помидорами.

— А не надо было драматизма нагонять!

Приземлился я тогда, как мешок с говном, а не как парашютист, несмотря на все тренировки — мордой о землю. В голове звон, рожа залита кровью, полный рот песка — ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не могу сказать.

Одно счастье, от удара мозг заработал в турбо-режиме — я отплевался, вытер рукавом глаза, оторвал полосу от нижней рубахи и кое-как перевязал голову, а затем свернул купол. Прикинул, где должны сесть Ларри и Фелипе — когда прыгал, видел их обоих, Ларри сносило чуть дальше по курсу, а Кортизо спускался левее. В голове сложились траектории, если я верно посчитал, до каждого не больше полукилометра.

Встал, огляделся — невысокие горы, негусто поросшие мелкими деревцами, много открытых полян, но дорог не видать. Попробовал свистнуть — распухшие губы мешали, получился невнятный скрип. С матюками, кряхтением и проклятиями вскарабкался на ближайшую горку и огляделся еще раз — ага, вон белое пятно, это парашют.

Склон понижался как раз к северу, нам туда и надо, там наши — судя по всему, Фелипе перетянул через Сьерра-Морену, идти под уклон будет легче.

Первым до раскиданного на кронах полотнища белого шелка добрался Фелипе, он-то раньше прыгал неоднократно, и в этот раз все сделал, как положено. Так что когда подошел я, штурман заканчивал отпаивать Ларри из фляжки с коньяком или орухо. Таким своего телохранителя я никогда раньше не видел — бесстрашный Ларри переживал сильнейшее в жизни потрясение и только через полчаса смог идти самостоятельно.

Остатками алкоголя Кортизо промыл мне лицо и заново перебинтовал его, неодобрительно цокая:

— Похоже, останется здоровенный шрам.

— Главное, что мы живы.

— Если не попадемся легионерам или регуларес.

При этих словах Ларри судорожно зашарил по телу, но успокоился, когда вытащил «кольт» и проверил все четыре запасных магазина. Мы последовали его примеру, только у Фелипе, кроме пистолета, был еще и А-2-Corto. И носимый аварийный запас в летном жилете — немного еды, аптечка, нож, зеркальце, спички и фонарик. Ни тебе радиостанции, ни радиомаяка, сплошное чучхе — опора на собственные силы.

— Где мы? — запихнул пистолет в кобуру Ларри.

— Километрах в двадцати южней Фуэнте-Обехуна, там наши.

— Что, той самой, про которую Лопе де Вега писал? — отвлекся я от разглядывания своей рожи в зеркальце.

— Не, та в Кастилии, — встал Кортизо. — Пошли, за нас никто не дойдет.

Километра через три мы вышли к небольшой речке, Бембезару, по уверениям Фелипе, а еще через три — на относительно наезженную проселочную дорогу. Идти по ней легче, но такой глупости патрули мятежников от нас не дождутся, мы, хоть и спотыкаясь, шли параллельно метрах в ста, чтобы успеть залечь при появлении людей. Еще до полудня прошли километр и уперлись в заброшенный рудник или шахту — труба обжиговой печи, обвалившееся штольни, полуразобранные на кирпичи строения.

— Ну что, пересидим сиесту и пойдем вечером или полчаса отдохнем и дальше?

— Дальше, — высказался Ларри.

— Дальше, — согласился Кортизо. — Нам немного осталось, до вечера дойдем, если фронт проскочим.

Вскоре мы увидели межевой столбик, чуть дальше невысокую стеночку из каменй, жердевую загородку, а потом услышали звуки близкого жилья — мычала скотина, лаяла собака, визгливый голос звал Хуана.

Пришлось взять еще сильнее в сторону от дороги и удвоить бдительность, отчего конный разъезд мы заметили издалека и успели укрыться. Буквально через десять минут за ним проехал второй патруль, а вдали на дороге замаячил даже не блок-пост, а натуральный опорник с траншеями, блокгаузом и пулеметными гнездами.

Над ним вяло трепыхалось красно-желто-красное знамя националистов, но солдат почему-то не было видно. Только в самом тылу, под навесом, ковырялся в моторе автомобиля один человек.

— Давай угоним? — возбудился Ларри.

— А если он неисправен?

— Подожжем и смоемся!

Бить ноги мне, честно говоря, надоело, а сколько еще тащиться до наших — бог весть, так что я подписался на эту авантюру. Ларри дополз до ремонтника, подкрался, дал по башке, влез под капот, что-то подергал, сел за руль, завел машину и поманил нас рукой.

Мы прихватили оставленный без надзора пулемет, Ларри вырулил на дорогу, а мы с Фелипе развалились на заднем сиденье с крайне надменным видом. Авось не рискнут остановить.

Нас