Ветер перемен. Книга пятая - Александр Заречный

буду тебя ни просить , ни убеждать. Если ты чувствуешь, что тебе будет некомфортно находиться на сцене вместе с Эрикой, значит она на ней не будет. Мы её не берём. Вопрос закрыт!

Мы сидели в нашей просторной гостиной на втором этаже оставив Машу внизу в недоумении, так и не дав ей ответ по кандидатам в танц-группу, но, пообещав, что завтра утром она его узнает.

Габи молча посмотрела на меня и в её глазах я увидел смущение.

- Но Эрика ведь лучшая, - тихо ответила она. - Как мы объясним ? Хотя бы Маше...

- Ничего никому мы объяснять не будем. - твёрдо сказал я и поцеловал Габи в складочку на лбу. - И не надо хмурить свой прекрасный лобик, а то будут морщины.

Её губы дрогнули в улыбке, но она всё также смотрела на меня как будто в чем-то провинилась.

- Сашульчик, мне так неудобно... Я уже и забыла всё и не думала, что... - она замолчала, не найдя нужных слов.

- Габи, только не загоняй себя в ловушку, когда при любом решении ты будешь чувствовать себя "не в своей тарелке" - если Эрика будет выступать с нами или если мы ей откажем.

- В какой ещё тарелке? - улыбнулась Габи теперь шире.

- А вот в такой, - я приобнял её покрепче. - Это как если бы какой-нибудь вареник попал в тарелку с клубникой и стеснялся там своей наготы.

Габи засмеялась откинув голову и я, воспользовавшись моментом, припал к близкой и такой восхитительной шейке.

- Уууу, клубничка ты моя вкусная... - промычал я и повалил её на диван. - Молчи! Больше ни слова!

- Мне совсем ничего нельзя? - прошептала Габи и ответила на поцелуй.

- Можешь только вздыхать от наслаждения и говорить мне комплименты. - ответил я, запуская руки под лёгкое платье. - Они повышают и укрепляют.

- А ты думаешь комплименты будет за что говорить? - её руки заскользили по моей спине, переместились вниз.

- Есть сомнения? - я расстегнул молнию на платье и стянул его совсем. - А вот сейчас посмотрим сколько ты продержишься до первого вздоха...

Утром, проснувшись как и всегда первым, я решил не идти на завтрак вниз, в наш ресторанчик. Лучше мы посидим ещё вдвоём. Нужно было убедиться, что Габриэль избавилась от чувства вины, иначе действительно, ситуация была совсем неподходящей для творчества. Её поведение на сцене и в студии при записи песен, очень зависело от эмоционального состояния. И если она будет чувствовать себя виноватой в том, что из-за её старых страхов мы не взяли лучшую танцовщицу, то и выходить на сцену не имело смысла. Но и уговаривать её согласиться на приём Эрики, убеждая, что ничего не было и всё быльём поросло, я не хотел. Если где-то, пусть даже глубоко внутри, у неё сидит воспоминание о пережитых неприятных минутах, вид Эрики будет бередить эту рану, а это опять же, совсем неподходящие ощущения для творчества.

Я приготовил кофе, закинул круасаны-полуфабрикаты в мини-печь и вернулся в спальню, собираясь будить Габи. Но открыв дверь я встретил её взгляд. Она сидела, оперевшись на подушки и ... улыбалась одной из своих очаровательных улыбок. Я прислонился к дверному косяку и откровенно любуясь уставился на неё. Губы сами собой расползлись от уха до уха.

- Какая же ты у меня... - только и смог я сказать и Габи заулыбалась ещё восхитительнее.

- Иди ко мне, - она протянула ко мне руки. - Я потом сама приготовлю кофе...

Потом пришлось готовить заново не только кофе, но и круасаны. Первая пара безвозвратно погибла в печи.

Я не знал как вернуться ко вчерашнему разговору, не хотелось портить волшебное утро, но точку поставить было необходимо. Маша, да и девчонки-балерины ждали нашего решения.

- Когда ты думаешь начать репетиции с танц-группой? - неожиданно первой спросила Габриэль.

- Ну, если Маше хватит тех четверых девчонок... - сказал я и задумался. - Хотя нет, мне кажется нужен чётный состав, для симметрии на сцене. Сейчас с Машей у нас есть пять человек, значит нужно...

- У нас есть шесть, - перебила Габи. - Если ты не против, то мы берём Эрику.

Она смотрела на меня совершенно спокойно и я, попытавшись почувствовать её внутреннее состояние, никакого скрытого напряжения не почувствовал. И то, как она сообщила своё решение: " Мы берём Эрику", а не "Я согласна взять Эрику", дало мне понять, что она абсолютно искренна и соглашается на это не ради меня.

Я потянулся через стол и молча поцеловал её. Любые слова были бы лишними...

Глава 24

Кроме сна с полётами, у меня был ещё один, преследующий меня с детства. Сначала я не понимал его смысла. Обычно он начинался как бы с середины: не понятно было где находится эта комната, на пороге которой я вдруг себя обнаруживал. Комната всегда была той же самой - пустой, без какой либо мебели и только возле окна стоял квадратный стол. Из окна, расположенного прямо над этим столом, всегда лился яркий солнечный свет, который слепил меня, стоящего босиком напротив и мешал рассмотреть подробности.

Впервые я увидел себя в этом сне совсем маленьким мальчишкой - лет трёх-четырёх. Из одежды на мне была только белая короткая рубашка, едва прикрывающая будущее мужское достоинство. Я, шлепая босыми ногами подошёл к столу. Его поверхность была чуть выше уровня моих глаз. Я попытался приподняться на цыпочки, чтобы увидеть, что же там лежит на нём. Тогда мне это не удалось - слишком мал я был. Помню, в первый раз я даже не понял, что именно там было, но я, почему-то знал, что лежит там очень важная вещь.

В следующем сне я слегка подрос и когда снова, подтягиваясь на руках и поднявшись на кончики пальцев ног заглянул на стол, я увидел толстую, старинную, (почему-то я так подумал во сне), книгу. Но сколько я ни пытался разглядеть больше и увидеть текст или рисунки на страницах этой книги - ничего не получалось.

Этот сон стал сниться мне регулярно и в каждом следующем, я немного подрастал. В какой -то момент я подрос настолько, что увидел, наконец, испещренные буквами страницы книги. Из-за очень острого угла зрения разобрать их было невозможно, но теперь я твердо знал, что придёт время, я ещё немного