Полюс Доброты - Мила Бачурова

посвященными Матери Доброты. Псалмы исполняли всем поселком вечером, перед тем как отправиться на «службы», и утром, перед тем как разойтись по домам. График соблюдался неукоснительно, как и другие правила. Например, адепты Матери Доброты не признавали пищу животного происхождения, не разводили даже кур и гусей. Недостаток белка с лихвой восполняли разнообразием растительной пищи и молочных продуктов. У Кирилла глаза на лоб полезли, когда Шаман принялся перечислять произрастающие на полях — под руководством и при содействии Матери Доброты, разумеется — зерновые и злаковые культуры.

У Шамана по всем правилам агрономической науки прививали плодовые деревья, сажали овощи, выращивали стойкие к наводнениям и засухам сорта ржи и пшеницы. За перевалом — «за горами», как выразилась Мария, росли лен — та самая синь-трава — и хлопок. В двух поселках было налажено масштабное, оборудованное станками ткацкое производство.

И от всех этих благ бунтарь дядя Паша в свое время отказался. Не захотел носить «монашескую» одежду, петь псалмы и выкладывать вокруг портрета Матери Доброты посреди поселка Лунный Круг — так назывались покрытые фосфором камни-голыши.

— Ругался, помню — страсть, — с улыбкой вспоминал Виктор. — Одеваться, говорит, эта самая Мать велит, а то непотребство! А ежели у меня тут, к примеру, жара такая, что камни плавятся? А я, как мудак, сам в рубахе с длинным рукавом ходи, и всех в такие обряжай? Не, говорит, не наш вариант, — рассказывал Виктор. — Даже детишек эта твоя Мать, если и даст — чему я их учить буду? Песни орать, с коровами в десны целоваться, да крыжовник подвязывать? Нет уж. Я либо доживу до того, что дети не абы откуда появляться будут, а из понятного места, которое бабе природой предназначено, либо не доживу. Вот тебе и весь мой сказ.

— Жаль, что не дожил, — сказал Кирилл.

— Вечная память, — кивнул Виктор. И поднял стакан с самогоном.

Алкоголем в Сочи, в отличие от шаманских поселков, не брезговали. За покойного дядю Пашу выпили, не чокаясь.

— Дети появятся, — пообещал Кирилл. — Порошок у нас с собой. Если не боишься, могу хоть завтра прививки начать.

Виктор грустно улыбнулся:

— Мы тут пуганые. И терять нам нечего, сколько той жизни-то осталось? Будет толк с твоих прививок — хорошо. Нет — ну так один черт скоро помирать.

— И неужели за столько лет никто из вас... — Кирилл замялся.

— К Шаману-то на поклон не пошел? — понимающе закончил Виктор. — Ну, чего греха таить — бывало, что уходили. Я и сам сколько раз думал — может, плюнуть на всё, да к нему под крыло? И каждый раз дядю Пашу вспоминал. Что и сам бы — ни за какие пряники, и мне потом руки не подал. А еще вспоминал, что дети-то у шамановцев, конечно, есть — да только они вроде и не ихние. Там ведь как положено?.. Взялся, к примеру, человек ребенка воспитывать. Год растит, пять, десять — а потом вдруг бац, провинился в чем-то. На Материн портрет, допустим, косо поглядел. Так дитё у него запросто отберут и другому отдадут — будто козу или корову.

— Не может быть, — изумился Кирилл.

— Точно тебе говорю. Как по мне, так я бы и козу не отдал, — продолжил Виктор, — чай, живая тварь, не колода дубовая. А тут дитё!

— Зато у Шамана гарем, — насплетничал Джек.

Виктор скривился:

— Слыхал. У них и такое бывает, что, например, два мужика при одной бабе живут. Да только на хрена это нужно, если секс — по праздникам и по особому Материному разрешению? А Шаман со своими кралями, говорят, вовсе не спит. Вместе чисто для удобства живут, чтоб по хозяйству сподручней. Удобно-то, может, и удобно, но, как по мне, не по-людски... Короче, мужики. Вы походите, поосматривайтесь. Штормами нас, конечно, здорово побило, ну да город большой, места много. Что найдете нежилое — ваше. Я бы в порт сходил, при старом мире рядом с гаванью хорошие дома строили. Там и сейчас еще не все обвалилось... Проводить бы, показать — да некогда, кукурузу снимаем.

— Ничего, — пообещал Кирилл, — разберемся. Спасибо тебе.

***

Виктор не ошибся. Хороших домов рядом с гаванью действительно хватало. Обшарив их и убедившись, что на первое время жилья переселенцам хватит, Кирилл и Джек вышли на причал.

Корабли, стоявшие здесь когда-то на рейде, смыло штормами. Волны разбили пирсы, море унесло складские ангары и погрузочные машины. Люди, которые когда-то все это создали, тридцать пять лет как покоились на морском дне. Но величие того, что было, ощущалось даже в развалинах.

— А где-то в доках, может, и корабли стоят, — сказал Кирилл. — Поищем?

«Поискать» что-либо Джек не отказывался никогда. Корабли в доках они действительно увидели.

— Починить-то его можно? — обследовав первый корабль, деловито спросил Джек. — Чтобы снова по морю ходил?

В тот момент Кирилл скептически пожал плечами — нашел, о чем думать. Сам он заинтересовался кораблями как возможным источником металла и запчастей для будущего производства. А закончив осмотр доков, усевшись вместе с Джеком на берегу и глядя в морскую даль, задумчиво произнес:

— А знаешь, может, не совсем это и бред — заново освоить мореплавание. В рамки антинаучной ереси Бориса, земля ему пухом, вполне укладывается. Для чего-то ведь климат изменился? Зачем-то нас заставляют подорваться с насиженного места? Здесь, конечно, кораблей мало. А вот если, например, до Новороссийска добраться — это километров двести отсюда, там крупный порт был, — то из десятка кораблей собрать что-то жизнеспособное наверняка получится. Одна фигня: моряки из нас так себе. Даже если сумеем восстановить корабль, не факт, что продержимся дольше, чем до первого шторма.

Джек пренебрежительно фыркнул:

— Подумаешь, шторм! Я в кино видал — ерунда. Поплещет да перестанет.

— А я в кино видал, как мужик в красных трусах по небу летает. И чего?

Джек скривился:

— Так! Хорош отмазываться. Начал, так не сливайся. Чини корабль, а там разберемся.

— А если потонем?

— Щас! Говно не тонет... Вот чую, что корабль нужен — аж пятки чешутся. — Джек откинулся на спину, зарылся локтями в гальку. — Как в первый раз море увидал — тогда, с горы, — прямо сердце ёкнуло. Я, может, для того и живой остался на перевале, чтобы в море уйти.