Переписать финал - Купава Огинская

– Кто знает, – Софи вопросительно посмотрела на Рэйнхарда – он проигнорировал ее взгляд, – думаю, уже скоро. Я хорошо себя чувствую, и врач никаких проблем с моим здоровьем не обнаружил. Так что, скажем, хммм, завтра?

– Весьма сомнительно, – отозвался Рэйнхард раньше, чем ведьмочка успела обрадоваться, – тебе нужен покой.

– Это тебе нужен покой, – огрызнулась Софи, – а мне нужно в академию. Скоро Лукас вернется. Я должна проследить, чтобы ничего непоправимого не случилось.

– То, что с тобой произошло, – не простое недомогание. – стоял на своем Рэйнхард. – Тебе следует подумать о своем здоровье.

– Я в норме.

– Софи…

– Хорошо, ладно. Когда там Лукас возвращается с практики?

– Через два дня, – неохотно ответил Рэйнхард.

– Отлично. Двух дней для восстановления мне хватит. Так ведь?

Он молчал.

– Так ведь? – раздраженно повторила она.

Рэйнхарду пришлось сдаться. Устало помассировав переносицу, он кивнул:

– Хорошо, хотя бы два дня…

Софи осталась довольна, Велана тоже обрадовалась, что скоро вновь будет не одна.

В скором времени в комнату заглянула служанка и принесла с собой поднос с легким ужином для больной. А Велану и Рэйнхарда увела в столовую герцогиня. Ведьмочка с четой Вальхэйм познакомилась в первый же вечер. Ее застали в слезах у постели Софи, и Рэйнхарду пришлось все объяснить родителям. Тогда же Велана впервые получила приглашение остаться на ужин.

Герцогине ведьмочка пришлась по душе, герцога позабавила авантюра, которую провернули Велана и Софи, чтобы попасть в академию.

Как только ужин подошел к концу, Рэйнхард вернулся в комнату, но на этот раз один – ведьмочку он отправил в академию прямо из столовой.

– Софи?

– Ммм? – прекратив разглядывать потолок, она скосила взгляд на дверь. Светильник на прикроватном столике плохо освещал комнату, поэтому она видела лишь темный силуэт, подсвеченный светом из коридора.

– Все хорошо? – Рэйнхард был уверен, что Софи уже спит, заглянул, чтобы в этом убедиться, и был удивлен, что она все еще бодрствовала. – Разве раньше тебя не клонило в сон?

– Было дело. А потом я выпила молоко с медом и теперь не могу уснуть. Оказывается, теперь меня это бодрит. – Она завозилась, неуклюже сдвигаясь в сторону, чтобы освободить место, и похлопала по одеялу рядом с собой. – Ложись.

Рэйнхард ненадолго замешкался: после того, как Софи упрямо отталкивала его, отвергая саму возможность того, что она и есть его невеста, такая неожиданная благосклонность казалась нереальной.

Софи дождалась, пока он устроится поверх одеяла, и пододвинулась ближе. Она не подавала виду, что ей тяжело, и старалась не унывать, чтобы не беспокоить окружающих. Но сейчас, оказавшись наедине с Рэйнхардом, сдалась. Положила голову ему на плечо.

– Мы потеряли так много времени, это просто несправедливо.

– Но ты вернулась, разве не это главное? – спросил он, обнимая ее за плечи.

Софи недолго помолчала. Возможно, он был прав, и это действительно было важнее всего остального – им очень повезло, что они смогли встретиться вновь, пускай и спустя целых двенадцать лет.

– Я странно себя чувствую. Эти воспоминания… свихнуться можно.

Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы сказать что-то еще, и медленно, длинно выдохнула. Подобрать слова оказалось невероятно сложно. Софи раздирали противоречивые чувства: для нее время, проведенное без Рэйнхарда, не было мучительным, потому что она его не помнила, но в то же время сейчас, даже находясь рядом с ним, ощущала невыносимую тоску по тому времени, которое бездарно потратила на другую несчастную жизнь в лишенном магии мире. Она не хотела отказываться от той себя, что была Соней, но хотела вернуть потерянные двенадцать лет.

Софи стыдилась собственной жадности, но ничего не могла изменить.

Рэйнхард коснулся пальцами ее макушки, мягко массируя кожу головы, и тепло от его пальцев расходилось по всему телу, от чего Софи блаженно жмурилась и поджимала пальцы на ногах.

Ее и раньше гладили по голове – невообразимо часто, когда она была Бусинкой, но тело нечисти и тело человека очень по-разному воспринимали прикосновения, в чем Софи и убедилась.

– Если тебя что-то беспокоит, ты можешь рассказать мне. – сказал Рэйнхард, даже не подозревая, какое действие на нее оказывала эта рассеянная ласка.

– Когда Велана раскроет свой потенциал, Бусинка ей будет уже не нужна… – Софи попыталась плотнее прижаться к нему, но одеяло предательски мешало, превратившись в непреодолимую преграду, из-под которой невозможно было выбраться незаметно. А заметно не позволил бы Рэйнхард. – Мне нужно будет вернуться к учебе. Как думаешь, смогу я воспользоваться связями, чтобы сдать экзамены вместе со всеми и продолжить учиться в академии со второго семестра?

– Это будет непросто, – признался Рэйнхард, – за прошедшее время план по экзаменационным предметам для третьего курса немного изменился, но, думаю, ты справишься.

– Кстати об этом, – она приподнялась, чтобы заглянуть ему в лицо. Его пальцы, путаясь в волосах, скользнули вниз по шее, и Софи замерла на мгновение, пережидая предательский приступ мурашек по всему телу.

– Софи?

– А… тут такое дело. Я думаю, мне лучше начать с первого курса.

– Это из-за студентки Эмерис? – помрачнел Рэйнхард. И убрал руку, что ощущалось настоящей потерей.

– Почему сразу из-за Веланы? – смутилась Софи, так как не ожидала, что ее хитрый план настолько быстро раскроют. – Просто времени прошло много, как ты и сказал, принципы преподавания, наверное, сильно изменились. Будет лучше, если я начну все с самого начала… Ну почему ты хмуришься? Разве это такая большая проблема?

– Три года, – он попытался отвернуться, но Софи прижала ладони к его щекам, заставляя смотреть на себя. Нависать над Рэйнхардом в не самой удобной позе было тяжело, однако она не желала сдаваться.

– А можно подробнее?

– Если ты начнешь с первого курса, свадьбу придется отложить не на два года, а на пять. Это на три года больше. Вдруг после выпуска ты решишь, что я для тебя слишком стар?

– Что значит стар? – тело начинало ныть из-за неудобной позы, и Софи сдалась. Она села и рассеянно удивилась тому, как легко это получилось. Сила в ее ослабленное тело возвращалась с поразительной скоростью. – Тебе всего тридцать два. А я, между прочим, прожила на семь лет больше. Если так посмотреть, мне же уже тридцать восемь? Можешь себе представить?

Рэйнхард улыбнулся, и его лицо в рассеянном свете прикроватного светильника преобразилось, напомнив Софи того юношу, каким он был когда-то. И сердце болезненно заныло.

– Нельзя так небрежно складывать прожитые годы.

– Кому нельзя, тот пусть не складывает, а мне можно, – проворчала Софи.

– Хорошо, если ты хочешь, я это устрою. – неохотно сдался он, пусть ему эта затея пришлась не по душе. – Но сессию тебе придется