Переписать финал - Купава Огинская

– Ты пытался меня убить, – прошипела Соня, еще несколько раз ударив его о стену. Ее переполняли ненависть и обида. Пусть Каэлу она до конца так и не смогла довериться, но все же какое-то время она верила ему больше, чем Рэйнхарду, и даже немного чувствовала себя виноватой из-за того, что утаивала от него некоторые детали. А он хотел сожрать ее сердце. – Скотина… Теперь моя очередь тебя убивать, да?

Ее колотила крупная дрожь, а в груди стало тесно и горячо. Соня не понимала, это ее сердце раздулось и раскалилось, превратившись в маленькое солнце, или дело было в расколотом резерве.

Удлинившиеся клыки мешались во рту, каждый раз, как она задевала их языком, в голову лезли дикие мысли о том, что перегрызть горло предателю – не такая уж плохая идея.

– Убивай. – покорно согласился Каэл. – Победить тебя я не смогу, мой врожденный дар – ускоренная регенерация. Не боевой. Тебе же, как вижу, досталось усиление тела. Возможно, преобразование…

Он закрыл глаза, пережидая приступ головокружения.

– В таком состоянии я не смогу атаковать тебя даже магией. Так что убивай, ты в своем праве. Только… могу я попросить тебя съесть мое сердце? Эксперимент необходимо завершить.

Соня содрогнулась и отпрянула, ей стало невыносимо противно даже прикасаться к нему.

– Чертов псих, – пробормотала она, непослушными, дрожащими пальцами пытаясь застегнуть блузку. – Совсем крыша поехала… Расскажу всё ректору, пусть он решает, что с тобой делать.

– Рэйнхард меня убьет.

– Чего? – Соня замерла, так и не застегнув последнюю пуговицу. – Какая глупость.

– Это правда, Софи. Я пытался навредить девушке, которую он считает своей невестой. Ты ошибочно могла подумать, что он добрый, потому что с тобой Рэйнхард был обходителен и вежлив. Но не забывай, что в первую очередь он боевой маг. Он меня убьет. И, если честно, я предпочел бы умереть от твоей руки.

Она хотела возмутиться, сказать, что это совершенно невозможно, что Рэйнхард не такой… И не смогла. Потому что, в общем-то, она не знала, каким он может быть. И даже Софи этого могла не знать.

Соня давно заметила, что поведение людей отличалось, даже если те совсем этого не хотели, в зависимости от того, с кем они общались, нравился им человек, был полезен или не имел никакого значения, а быть может, и вовсе вызывал неприязнь.

– Но если не расскажу, ты точно попытаешься еще раз меня убить, – пробормотала она. Это ощущалось как настоящая потеря. Каэл был единственной высшей нечистью, которую она знала.

Несколько минут они провели в тишине. Соня сидела, застывшим взглядом уставившись в одну точку, и судорожно соображала. Каэл сращивал раздробленные кости, даже с его ускоренной регенерацией это занимало определенное время.

– Я напишу письмо, – наконец решила Соня, – заговорю его, у меня теперь есть магия, могу себе это позволить… и если ты сделаешь хоть что-то подозрительное, письмо попадет прямо в руки ректора. Понял?

– Ты совершенно безумна. – потрясенно произнес он.

– Кто бы еще говорил, – проворчала Соня, озабоченно разглядывая черные когти. Клыки вернуть к обычному размеру ей удалось, чего нельзя было сказать об остальном. Когти и черный дымок, вившийся над головой и напоминавший два кошачьих уха, категорически отказывались исчезать. Как и в кошачьем теле, у нее возникли проблемы с боевой формой, но на этот раз она хотя бы могла говорить. – Мне нельзя показываться в таком виде.

– Попробуй превращение, – посоветовал Каэл, удобнее устраиваясь на полу. Он привалился спиной к стене и вытянул ноги. – Так как мы имеет два разных магических резерва, это может помочь усмирить магию одного из тел.

Соня посмотрела на него с сомнением, не понимая, зачем бы ему помогать, но сделала, как он сказал, и осталась довольна результатом. Это было не идеальное решение проблемы, но хоть какой-то выход из ситуации. Теперь, оказавшись в боевой форме, она знала, как сможет вернуться к обычному виду, не прибегая к помощи декана и ее фамильяра.

– Пойду я, – решила Соня, медленно поднимаясь с пола. Ее немного шатало, и жар в груди полностью так и не потух, но чувствовала она себя вполне сносно и надеялась, что станет еще лучше, как только удастся выбраться на свежий воздух и больше не видеть Каэла. Шаль, что ей одолжила Велана, Соня нашла на полу в том самом месте, где лишилась сознания. Подняла и, не оглядываясь, направилась к двери.

– Ты действительно пощадишь меня? – недоверчиво спросил Каэл.

Ответа он не получил.

Если бы Соня могла, наверное, избавилась бы от него не задумываясь, но она не могла. И Рэйнхарду рассказать тоже не могла, хотя и не была до конца уверена, что Каэл сказал правду насчет возможных последствий.

Уже открыв дверь, она обернулась и угрожающе произнесла:

– Письмо напишу сегодня же, так что без глупостей. И ты теперь мой должник. Я, как-никак, жизнь тебе спасла.

Больше в подземном коридоре факультета она не желала задерживаться ни на мгновение и поспешила убраться прочь как можно быстрее. Место так и не совершенного преступления она покидала под тихий смех Каэла.

***

Она вроде бы выжила и выбралась невредимой, но все равно ощущала смутное беспокойство. Огонь в груди не потух даже после того, как она вернула себе полностью человеческий вид. Дискомфорт был терпимым, и Соня бодрилась, чтобы не беспокоить впечатлительную Велану. Некоторое время у нее это получалось, но к вечеру жар стал сильнее и болезненнее. И ведьмочка заметила натужные попытки Сони скрыть плохое самочувствие.

Пришлось смириться и признаться, что она чувствует себя странно.

Они сидели в комнате ведьмочки, и пока хозяйка спальни доделывала последние задания по теории магии, Соня, устроившись на кровати в одной из ночных сорочек Веланы, читала один из учебников. Только оказавшись в кошачьем теле, она в полной мере оценила важность и удобство простых человеческих рук. Но чтение уже давно не продвигалось, Соня рассеянно перечитывала один и тот же абзац уже в десятый раз, растирая кулачком грудь – правда, помогало это мало.

– Тебе нужно в лечебницу, – решила Велана, – вдруг это что-то важное?

Соня грустно улыбнулась, она и без осмотра знала, что это определенно нечто важное, но никакой врач помочь ей сейчас не мог. Исцелять магические резервы еще не научились, поэтому выгорание считалось страшной бедой: если маг выходил за пределы своих возможностей, страдал его резерв, и повреждения зачастую были необратимы.

Случай Сони кардинально отличался от обычного, и у нее еще оставалась надежда как-то решить