Солдат трех императоров - Виктор Сергеевич Мишин

Я попал сюда из села Спасс, очнулся здесь, хоть и в другой губернии, но тоже в селе со схожим названием – Спасское, а теперь получил в подарок поместье вновь в Спасском, причем именно в том, что в будущем назовут – Спасс! Удивительно! Вот это выверт!

Лентовского пришлось искать долго, армия все время перемещалась, скоро в Европу пойдет, поэтому написал ему развернутое письмо. Объяснил, что и как, куда еду, где буду, а также рассказал о трофейном ранце, чтобы, значит, на меня зла не держал. Федор Андреевич хоть и не хотел брать трофеи, но все же и ему могли понадобиться средства, мало ли.

Уезжали мы под самое Рождество. Уже было холодно, а у нас с Ефимычем даже толковых вещей нет, в смысле теплых. Хорошо хоть, что пока я не вступил во владение поместьем официально, да и вообще господа офицеры в госпитале многому меня научили. Позже объясню, что я задумал, а пока, не имея специального предписания, куда ехать на проживание, все же я офицер и дворянин, а не простой солдат, да и увечный, а значит, не в резерве, мог жить где угодно, хоть в столице, если деньги есть на жизнь в Петербурге. Три раза ха. Сделав все, как мне подсказали более опытные товарищи, я официально подал в отставку, ее приняли, так как решение давно было подписано, получил полугодовое жалованье, пришлось еще и заплатить в капитул за новый орден и звание. Мне назначили, держите меня семеро – ПЕНСИЮ! Хоть в этой жизни до нее дожил, правда, без руки и с кучей отметин на теле, которые еще мне аукнутся, но все же. Причем вроде и неплохая пенсия вышла, половина годового жалованья, плюс надбавки за награды, в общем, нормально, жаль только, что медаль за Отечественную Войну 1812 года не успел получить, позже ее учредят, но и так отмечен я царем-батюшкой как далеко не каждый офицер.

Отправились в путь через Киев, надеясь именно там найти что-то из теплых вещей, я пусть и в шинели, но один черт, холодно как-то. Из-за войны перемещения войск по стране не прекращались ни на день, поэтому надеялись хотя бы не попасть на разбойников, как это было у нас же, когда мы ездили в отпуск с Лентовским, тот тогда еще и пулю словил, от местных работников ножа и топора. Мы сейчас, с Ефимычем, двигались верхом, купив прямо в Кобрине списанных стареньких лошадок, взяли четырех за двадцать рублей, их уже даже на колбасу не забивали, старые слишком и нам обошлись дешево. Надеюсь, несмотря на войну и мобилизацию, мы все же найдем в Киеве нормальных лошадей, а иначе даже и не знаю, как добираться, нам предстоит проехать чуть не две тысячи километров, понятно, что не за день, и даже не за неделю, с такими скоростями здесь не передвигаются, но и растягивать наше путешествие на год категорически не хотелось. Как же плохо без железных дорог и поездов, да еще и калеке…

В Киев мы прибыли только в середине января, снегу было много, дороги завалены и трафик такой, что больше стоишь, чем едешь. По приезде достаточно легко нашли место для постоя, даже с приличным столом, хозяева оказались адекватными людьми и без проблем приняли отставного офицера с денщиком, сейчас сословное расслоение настолько выражено, что мещане охотно выслуживаются перед офицером-дворянином, а уж о крестьянах и вовсе не говорю, те даже в глаза лишний раз стараются не смотреть. Для меня-то это все дико, но я слишком давно в этом мире, чтобы не привыкнуть.

Ефимыч у меня просто железный, даже я устал за долгую дорогу, а он, едва перекусив, отправился в город искать для нас нормальных лошадей.

– Василий Николаевич, – вернувшись часа через три, довольный денщик, растерев щеки, принялся докладывать. Мы с ним еще в Кобрине договорились, что отсюда и далее на всю жизнь, никаких благородий в его исполнении, максимум обращение по имени-отчеству, – нашел. Чего бы мы делали без продажных интендантов? Вот вроде и плохо это, а не обойтись без них. – Да, прав был кто-то из полководцев, не помню кто, интендантов нужно вешать после месяца службы.

– Ты меня пугаешь, Ефимыч, – начал было я, но денщик перебил меня:

– Все в порядке будет, коняги не клейменые, они ж там, – он указал куда-то за спину, – тоже не дураки. Как станешь приторговывать армейским имуществом, если на нем клеймо? Эти хитро делают, получают лошадей, но часть придерживают, всегда могут отбрехаться, что просто не успели свести к кузнецу.

– И что?

– Как что? Двух коней выторговал и двух лошадок к ним, четырехлетки, бодрые и здоровые, добрые коняжки, – с важностью и удовлетворением в голосе объявил денщик.

– Сколько надо? – представив, сколько придется выложить денег, я поморщился.

– По шестьдесят за каждую.

– Чего-то дешево, свежие армейские дороже всегда выходили… – с сомнением в голосе проговорил я.

– Нормально, мы же им еще и наших кляч сбагрим, они спишут и все в порядке. Так что?

– Ну, бери, конечно, – пожал я плечами, не привык я к мирной жизни, для меня пока все в диковинку. Нет, конечно, за эти годы я много чего покупал, много чем пользовался, но все же пока еще плаваю в реалиях. – Я нужен?

– Сам все сделаю, надо только с хозяевами договориться, чтобы корма дали на вечер, а завтра свой фураж добудем.

– Хорошо, Ефимыч, занимайся, раз ты такой шустрый, – заключил я.

А у мужика-то словно второе дыхание появилось, кажется, он даже хромать меньше стал.

В Киеве пробыли четыре дня, собирали нужные вещи, готовились к дальнейшей дороге, денщик даже предложил мне купить какую-нибудь телегу, чтоб мне удобнее ехать, но я его отругал за такие предложения. Может, мне еще карету купить? Но старик, хотя какой он еще старик, мужику едва за пятьдесят, сделал один черт по-своему, и я даже не ругался больше. Ефимыч всего за десять рублей купил нам… Сани! Охренеть, дорогая редакция. Главное, мне так понравилось, что я даже смотреть на мужика стал по-другому. Запрягли двух лошадок, они, на наш взгляд, выглядели покрепче коней, взяли в запас корма, свои вещи разместили с удобством и, погрузившись, отправились в путь.

Ехать на санях очень понравилось, тут и усталости ноль практически, и в плане безопасности лучше, всегда можем стрелять прямо на ходу, вероятность попасть в цель выше, чем сидя в седле, да и просто теплее так ехать. Ефимыч, откуда что и берется у него, прикупил нам два отменных тулупа из собачьей шерсти, да,