Кошмар мага - Мстислав Константинович Коган

Так мы и двигались. Медленно. Осторожно. Проверяя щупом каждые несколько метров дороги. Конечно, такие меры предосторожности можно было бы счесть лишними, но в отличие от проводника, у нас глаз ещё не был намётан на то, чтобы определять ловушки сходу. А по левую руку от нас всё ещё крутилось… уже не совсем живое напоминание того, что в урочище бывает с излишне самоуверенными.

Трупы с улицы тоже исчезли. От тех двух ублюдков, которых я вчера заколол, остались лишь перемазанные в крови, разорванные кольчуги, гнутые поножи, у которых кто-то отъел даже кожаные ремешки и куча окровавленного тряпья. Мой кинжал валялся неподалёку. Кровь с лезвия тоже тщательно выскоблили. Что ж… Руки у меня становились не такими уж голыми.

Заплечная сумка Сюзанны обнаружилась чуть дальше по улице. Вернее то, что от сумки осталось. Твари распотрошили её, пытаясь добраться до галет и солонины. И без съестных оставить нас им всё-таки удалось. А прочую мелочёвку они попросту раскидали по округе.

Подобрав несколько наиболее ценных предметов, вроде запасного кремня и кресала, мотка верёвки и парочки чистых, но отсыревших тряпок, которые вполне могли сойти за запасные бинты, мы двинулись дальше.

Мой собственный рюкзак представлял собой не менее плачевное зрелище. Его обрывки, вместе с содержимым, были разбросаны почти по всей площади. Часть плавала в воде. Впрочем, кое-что ценное нам удалось извлечь и отсюда. Во первых, в группу вернулись пара копий, которые Айлин обронила накануне. Их отдали магам. Обнаружился ещё один дуэльный арбалет, который тут же откочевал на перевязь девушки. А чуть поодаль — колчан с запасными болтами. Что ж… Теперь мы могли дать хоть какой-то отпор.

Я молча поднял сжатый кулак вверх, мол, всем собраться вокруг меня. Затем махнул рукой по направлению обратно к ратуше. Мол, двигаем назад. Конечно, можно было бы отдавать приказы голосом, но я не собирался лишний раз рисковать и повторять ошибку командира храмовников. Который своими криками собрал вчера тварей со всей округи.

Путь до ратуши не занял много времени. Дорога уже была прощупана и обыскана, так что в обратку двигаться было намного проще. А вот дальше начались трудности. Детального плана города-призрака у нас на руках не имелось. Подозреваю, что его не было ни у кого, кроме подручных душелова. Так что двигаться предстояло исключительно наугад, руководствуясь лишь чувством направления, да периодически маячившим на горизонте мрачным силуэтом башни.

Отряд медленно продвигался вперёд, переходя от одной улочке к другой. Иногда мы петляли. Пару раз натыкались на завалы из мебели, перегораживавшие узкие проулки. Когда-то они были полнценными баррикадами. И судя по ржавым останкам мечей и пик, валявшихся рядом, на этих самых баррикадах стояла городская стража. Против кого они сражались — оставалось загадкой. Да и сражались ли вообще… Или как те, кого мы видели на дороге…

Иногда попадались улочки, почти полностью залитые водой. Мостовая у них давно ушла в грунт, образовав над собой намывы песка, глины и ила, прячущиеся под слоем воды и ряски. Тут приходилось останавливаться и сначала прощупывать дорогу длинным обломком оглобли, который мы позаимствовали из основания одной баррикады. На первый взгляд — ничего опасного, но на деле она нередко уходила на половину своей длины вглубь топкого грунта. Почти по шею взрослому человеку. И выбраться из такой ловушки было бы ничуть не легче, чем из цепкой хватки того же вихря. Болото медленно, но неумолимо наступало на старый город.

Мёртвый город, на наше счастье. По дороге нам пока что не встретилось ни единой живой души, если не считать чёрных силуэтов слепых тварей, пару раз мелькнувших на дальних крышах и тут же скрывшихся в глубине разрушенных кварталов. На нас они не обратили никакого внимания. Или не услышали, или ещё не успели проголодаться, после вчерашней пирушки.

Чем дальше мы продвигались, тем причудливее становился пейзаж вокруг. Заброшенные, но относительно целые дома сменились развалинами. Обгоревшие концы балок, оплавленный камень, на потёках которого уже выросли мелкие водоросли. Улицы почти целиком ушедшие под воду. И чёрные, оплавленные провалы окон, следившие за каждым нашим шагом.

— Вам не кажется… — начала было Айлин, но я тут же поднял палец к губам, заставив её замолчать.

Затем осторожно выглянул из узкого проулка, в этом месте пересекавшегося с широким проспектом. Мостовая почти целиком ушла под воду, оставив после себя лишь несколько каменистых островков. И по этой самой воде бежала мелкая рябь. Бежала, хотя ветра сейчас не было.

Несколько долгих секунд я осматривал улицу, пытаясь понять, что их вызвало. На первый взгляд волны двигались хаотично, отражаясь от стен домов, небольших бугорков, выпирающих из воды и нескольких куч мусора, раскиданных по проспекту. Но у проулка через два квартала от нас они были особенно сильными. Будто там кто-то…

Из-за дома, шаркая и загребая воду ногами вышла тощая человеческая фигура. Обтянутая серой кожей голова, глубоко запавшие провалы глазниц, шамкающий беззубый рот, едва прикрытый остатками губ. Тело прикрыто рваными обносками из под которых поблёскивает покрытая влагой, мертвенно-бледная плоть. Фигура села на залитый водой поребрик, вытянула вперёд искалеченную руку и принялась что-то бубнить себе под нос. Я прислушался.

— П… ите на… п… тание, — раз за разом механически повторяла она, продолжая трясти и водить конечностью так, будто бы мимо неё сейчас сновали богато одетые прохожие. Вот только, кроме этого существа на улице больше никого не было.

Я поднял руку и махнул в направлении соседнего проулка. Затем бросил щуп пару раз, проверяя дорогу, и стараясь не шуметь, пошлёпал вперёд, прямо по мутной воде, периодически останавливаясь и проверяя дорогу обломком оглобли. Остальной отряд двинулся следом. Существо не обратило на нас никакого внимания.

Когда мы уже подходили к противоположной стороне улицы, из проулка, напротив которого уселась первое существо, вышла новая фигура. Такая же тощая, и всё так же, едва напоминавшая человека. На ней были остатки передника, в который упирался бортик старого, подгнившего лотка. В нём лежали комки тёмной грязи. Фигура взяла один, подняла над головой и принялась открывать рот, почти беззвучно что-то хрипя.

— Кал… чи… толь… — т… ко из… п… чи… — повторяла она, не обращая внимания на сидевшего напротив попрошайку.

Чуть дальше, возле остатков старой баррикады, рядом с которыми небольшой вихрь гонял по кругу десятки водяных шариков, поблёскивавших в лучах холодного солнца, показалась ещё одна фигура. Эта уже не стояла на месте, а дёрганными, неестественно