Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Страж обхватил себя за плечи и зябко вздрогнул. Гедимин смотрел на него и не видел никаких следов чудовищных ранений и разложения заживо. «Как может полная регенерация пройти так быстро и легко? И от чего? От смертельной дозы омикрон-излучения⁈»

— Спасибо, — буркнул сармат, покосившись на кость. «Приклеить её к коже. Не на ладони, конечно. Где-нибудь, где не будет мешать. Равнинный имплант, мать моя колба… как эта штука может работать⁈»

— Ты ведь не разлагался живьём на самом деле? — он подозрительно сощурился на довольного стража. — Всё твои фокусы с голограммами? Умеешь дурить существ…

Хассинельг ухмыльнулся ещё шире и, подхватив посох, шагнул к двери.

— Ага, умею. А ты поверил?

Следующий шаг он сделать не успел. Его шатнуло и повело вбок. Секунду спустя Вепуат, поймавший его на лету, осторожно опустил на пол обмякшее тело и прижал палец к шее.

— Гедимин, беги за стражем, — скомандовал он, придерживая голову Хассинельга — она бессильно моталась и норовила запрокинуться. — Скажи ему про край.

Гедимин впервые увидел, как Бронны белеют от ужаса — и как от смуглого лица Руниена отливает кровь. Не прошло и минуты, как в горячий цех вломился целый отряд. Гедимин, закрывая за ними дверь, услышал дружный облегчённый вздох и десяток писклявых проклятий. Руниен, склонившись над неподвижным стражем, прижал обе ладони к его груди и бормотал что-то про горячие реки и живое дыхание. Когда Гедимин, потеряв последнее терпение, хотел послать Вепуата за нормальными медикаментами, Хассинельг наконец шевельнулся, смигнул и сфокусировал взгляд на Руниене.

— Глупый мальчишка! — страж ударил посохом об пол, заливая цех белым светом. — В одиночку лезть на край⁈ Благодари богов и Пламя, что твои кости не остались там! Будем просить Кен-нена, чтобы довёз тебя до дома. Даже не думай о перемещениях!

Он сунул в мелко дрожащую руку оброненный посох и выпрямился.

— И что его понесло на край⁈

…Встать Хассинельг не мог — его тут же начинало трясти и пошатывать — но оделся сам, Руниен только помог с завязками. Он ещё пытался ухмыльнуться, когда Гедимин поднимал его на руки. Для стража освободили место на одной из волокуш, рядом с жаровней, под плотным навесом; Гедимин уложил его туда и развернулся к обступившим повозку аборигенам. Тут были и Скогны-стеклодувы, не успевшие даже переодеться в уличное. В цех они вернулись, но только за одеждой, едва не забыв готовые чашки, — всем сейчас было не до работы.

— То ещё место этот край, — пробормотал Вепуат, когда в помещении остались только двое сарматов и притихшие стеклодувы-Сэта. Один из них, подобрав отложенную заготовку, сунул её в горн, но следил всё равно не за нагревом стекла, а за Гедимином и Вепуатом. Другой в задумчивости водил когтями по кованому стержню.

— То ещё, — согласился Гедимин. — Как Хассек вообще выжил с такими ранами? Он уже до костей… распылился!

Он выглянул из-за печи и «посветил» на пол сигма-сканером. На полу ничего не было — ни ошмётков ссохшейся плоти, ни отвалившихся когтей…

— Стой, — спохватился Вепуат, поворачиваясь к ученикам. — Держи вот так. Я покажу, как закрепить бляшки и вытянуть им лучи.

Гедимин, отойдя к стене, вскрыл перчатку. Светящийся обломок кости лежал на ладони. Он был очень гладкий на ощупь, казалось, вот-вот растечётся под пальцами.

— Рано отпустил, — услышал он голос одного из Сэта. — А теперь остыло. Мастер, разрешается это нагреть?

— Давайте, — разрешил Вепуат. — Сам приём вы поняли. Форма лучей — уже на ваше усмотрение. Можете попробовать закрутить их спиралью. Держи кейек — будешь греть стенку. Сейчас вам нужен только местный нагрев, общий уже ни к чему.

«Кейековая горелка?» — Гедимин невесело ухмыльнулся, закрывая перчатку. Кость, прижатая бронёй к ладони, «работала» в прежнем режиме — сармат слышал не шелест и треск, а понятную речь. «Почему она не экранируется?» — задумался он на секунду — и тут же в досаде на собственную глупость, опустил височные пластины. В наушниках опять зашуршало и зашелестело.

«Вплавлю в комбинезон, и пусть лежит на груди,» — решил сармат, приподнимая пластины брони вдоль грудины. «Вот здесь мешать не будет. Главное — следить, чтобы экран не отсутствовал дольше суток. А то у меня и комбинезон мутирует.»

Мелкий обломок кости впечатался в размягчённый скирлин. Гедимин заровнял края и пригладил комбинезон, проверяя, не впивается ли новая вставка в кожу.

— Что это за знак, закрученный в две стороны? — услышал он удивлённый вопрос. — Ты часто его повторяешь. Это один из Куэннских знаков?

— Такой символ есть на Куэннских стенах, — подтвердил кто-то из Сэта; Гедимин, обернувшись, увидел, как Кут’тайри разглядывает впечатанную в стекло спиральную галактику. — В Сфене Воздуха есть растение — его цветок похожей формы. Это должен быть знак воздуха…

— Н-ну, это… — Вепуат замялся, подбирая слова. — Ну да, знак воздуха. Двойной вихрь.

Гедимин хрюкнул в респиратор. Вепуат, резко развернувшись, показал ему кулак.

— Жрец Пламени слышит наши речи? — Кут’тайри отдёрнул руку от стекла и подался к стене.

— Теперь — да, — Вепуат коротко усмехнулся. — Гедимин, ты там как? Больше не болит?

Сармат вспомнил, как разведчик не давал ему бросить терзающую кость, и недовольно сощурился.

— Ты, прежде чем её мне совать, хотя бы просканировал? Может, мне надо бежать в карантин? Может, завтра я рассыплюсь, как Хассек, а потом и все…

Вепуат поспешно замотал головой.

— Ясное дело, просканировал! Гедимин, ты меня уже совсем за идиота держишь.

— И чего насканировал? — настороженно спросил сармат. «Самое время поспрашивать, когда час проносил это на коже,» — мелькнуло в мозгу. Вепуат пожал плечами.

— Кость. Фрагмент костной ткани. Чуть другая форма клеток. Совершенно стерильная, ни единой бактерии. Ну да… я думаю, бактерии там не выживают.