Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Вепуат и Айзек поднимались вместе. Едва ступив на твёрдую землю, оба шагнули к раненым.

— Не сработало?

— Не с т-такими ожогами, — голос Вепуата дрожал. — Н-наверх их, кровян-ной кам-мень…

— Бери одного, — скомандовал Айзек. — Гедимин, что с реактором? Сирена…

— Звал на помощь, — рот ремонтника судорожно дёрнулся. — Он всё слышит. Филки живы?

На край шахты со сдавленным шипением спрыгнул Гварза.

— Ещё чуть-чуть — и намотало бы на рычаг! Кет, ты за подъёмником следишь⁈

На его руке блестел широкий браслет — надтреснутый кольцевой накопитель.

— Тихо! — рявкнул Айзек. — Раненых — в машину. Вепуат — бегом за камнем!

— За экранами не сработает, — выдохнул разведчик, приматывая к себе защитным полем стонущего филка. — Голову сюда… ага, лежи, как удобно. Как же вас ошпарило⁈

Наверху уже горели жёлтые фонари, верещали аборигены, метались хвостатые тени. Гедимин, угрюмо щурясь, разглядывал экран сигма-сканера. Ошметки «дрона-излучателя» разметало по пещере, сармат не сразу разглядел их среди пятен сажи. Ворвань уже прогорела, расплавленный эластомер впитался в камень, только сплющенную канистру и расколотые кости ещё можно было опознать. Корпуса ракет почти не пострадали — только обгорели изнутри и снаружи. В потёках расплавленного гзеша застыли осколки кейека — поджигать им было уже нечего, всё, что могло, выгорело.

«Подобрать?» — Гедимин поднял взгляд на плато. Жёлтый свет погас, верещание затихло. Где-то в лагере Вепуат пытался кровяным камнем вылечить ожоги — или, плюнув на эту затею, укладывал раненых в бронеход и готовился ехать в Ураниум. «Пусть Айзек подбирает,» — Гедимин поморщился. «Один раз пустишь недоумков к механизму… Что они с ним делали, что баллон взорвался⁈»

Тяжело шагнув на верхний камень тропы, сармат поднял височные пластины. Горячие щупальца тут же сплелись на груди и обхватили его за плечи.

— Тихо. Им помогут, — пообещал Гедимин. — Жаль, накопитель побился. Это — только в переплавку.

Он услышал ускоряющийся гул, потом захрустел гравий — бронеход медленно отползал к пологому склону. В начале колеи, в световом пятне от фонарей у душевой, стоял Гварза. Последние филки из выскочивших на вой сирены стягивались в барак под сердитое шипение коменданта. Над реактором стоял нетронутый купол, весь в волнистом красном орнаменте.

— Выживут? Камень помог? — спросил Гедимин. Гварза резко обернулся к нему, и его лицо дёрнулось.

— Иди в бункер, — пробормотал он, странно ухмыляясь. — Камни… твэлы… Да катись оно в ядро Сатурна!

14 день Мрака, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Молнии — Сфен Огня, город Аса’ан

— Живы, — сказал Айзек, едва спустившись в отсек управления. Гедимин облегчённо вздохнул.

— Что они с дроном-то сделали? Разлили ворвань? Плёнку подожгли?

— Даже не знаю, — Айзек едва заметно поморщился. — Они сами не поняли. Кажется, налажали при заправке. Баллон слегка сдулся, они решили его подкачать. На этом моменте оно и рвануло.

— Ну, хоть не накопитель взорвался, — пробормотал Гедимин, пытаясь понять, как заправка баллона, даже самая неудачная, могла вызвать возгорание. «Не водород же в него пихали, в самом деле…»

— Накопитель ушёл в переплавку, — вздохнул Айзек, устраиваясь у монитора. — Маккензи шипел и плевался. Если до следующего сброса не подгонит нам новый, придётся выжимать энергию напрямую из реакторной пластины. Уже без дронов, естественно.

Гедимин кивнул.

— Но филкам я её не дам. Где они сейчас? В Ураниуме?

— В карантине, — отозвался Айзек. — Может, ты объяснишь Вепуату, что их туда сажают не со зла? Возможно, его симбионты, и правда, не провоцируют эа-мутацию. В девяноста случаях из ста. А в десяти — провоцируют. И лучше это выяснить заранее.

Гедимин вспомнил эластомер, прикипевший к коже, и багровые пятна, покрытые волдырями, и невольно поёжился.

— После таких ожогов и скоростной регенерации — ещё и блокатор?

Айзек скривился.

— Атомщик, ты уже куда-нибудь уйдёшь? Не дал я им блокатора, успокойся. Если на шестой-седьмой день их всё-таки накроет — отвечать будет Вепуат. Экспериментаторы, Ассархаддона вам на базу…

Гедимин едва заметно ухмыльнулся.

…Далеко от купола отойти ему не дали — дозиметр на запястье мигнул, и в темноте зажёгся яркий белый свет. Сармат недовольно сощурился на круги перед глазами и виднеющийся за ними посох.

— Ну чего?

— Да не погаснет Пламя! — Хассинельг, ничуть не смутившись, высоко вскинул посох и всадил его в гравий под ногами. Белое свечение немного потускнело.

— Ты летишь сегодня в Аса’ан, — продолжил он, разглядывая броню Гедимина. — Руниен собрал пятерых стражей для охраны холма. Кочевники и близко не подойдут!

Гедимин едва заметно поморщился. «Видел я вашу охрану… Разве что они Калига и Навкета вытащат. У этих хоть какие-то представления о караульной службе.»

— Может, ещё и не полетим, — сказал он вслух. — Или полетим, но не сегодня. Точного ответа нам не дали. Поторопился ваш Руниен.

Хассинельг ухмыльнулся и поймал на лету свалившуюся с головы обмотку.

— И что богу льда не сидится в своём Сфене⁈ — выдохнул он, привязывая обмотку обратно; она прикрывала длинные челюсти, оставляя открытыми только глаза и — отчасти — ноздри. — У нас, в Хессе, оно как-то разумнее устроено… Я говорю — полетите. Я вчера был у Кейланнов. Весь вечер допекал их. Прилетят, никуда не денутся. Такое они не пропустят! Мир с огненными тварями, договор с огненными тварями… Может, мне с вами? Для — как Кен-нен говорит? — для подстраховки?

Гедимин ошалело мигнул.

— Не надо, — буркнул он, подавляя желание отодвинуться. — Опасно. Для всех.

— Я понимаю, — вздохнул страж, но взволнованный блеск из его глаз никуда не делся. — Меня и в Шакху-то пропустили только волей Пламени. Когда рассказывал,