Восхождение - Алим Онербекович Тыналин

подтянутый, среднего роста мужчина с безукоризненной выправкой, ответил едва заметным кивком. В его холодных глазах читалось презрение, которое он даже не пытался скрыть.

— Прошу садиться, — произнес Ван по-русски с сильным акцентом. — Мы рассмотрим ваш запрос о проведении инспекционных работ на линии Харбин-Цицикар.

Я сел напротив главного инспектора, положив перед собой папку с документами.

— Благодарю за встречу, господин Ван, — начал я, используя обращение «господин», поскольку в Китае «товарищ» еще не стало обычным обращением. — Наша комиссия получила инструкции провести полное техническое обследование полотна на участке Харбин-Цицикар, обращая особое внимание на состояние дренажных систем и насыпей. Согласно договору о совместном управлении КВЖД…

— Нам известны положения договора, — сухо перебил Ван. — Нас интересует конкретный план работ и их продолжительность.

Я развернул на столе детальную карту железнодорожного участка:

— Мы планируем начать с пригорода Харбина и двигаться в направлении Цицикара, проверяя состояние полотна, дренажных сооружений и грунта на ключевых участках. Особое внимание уделим районам, где в прошлом были зафиксированы проблемы с просадкой почвы или подтоплением.

Чжу, технический заместитель, наклонился над картой:

— Почему вас так интересует северный участок? Мы не получали сообщений о технических проблемах в этом районе.

— Именно это и вызывает наше беспокойство, — я указал на точку примерно в пятнадцати километрах от Цицикара. — Согласно гидрологическим данным, этот район находится в зоне потенциального риска. Летние муссоны могли нарушить структуру грунта, что пока не проявилось видимыми признаками, но может привести к серьезным проблемам при осенних ливнях.

Капитан Танака, до этого молча стоявший у окна, внезапно подошел к столу и внимательно посмотрел на карту:

— Странное совпадение, — произнес он на безупречном русском. — Именно в этом районе несколько дней назад наши геодезисты проводили наблюдения. Никаких признаков нестабильности грунта не обнаружено.

Я встретил его взгляд с невозмутимым спокойствием:

— Раз так, наша экспедиция, возможно, подтвердит это заключение. В таком случае мы сможем сосредоточиться на других участках. Но проверка необходима в любом случае. Безопасность железнодорожного сообщения является приоритетом для обеих сторон управления КВЖД, не так ли?

Ван и Чжу переглянулись. На их лицах читалась скрытая тревога. Они явно опасались конфликта, который мог возникнуть между советскими специалистами и японскими наблюдателями.

— Сколько времени займут ваши работы? — спросил Ван.

— При отсутствии непредвиденных проблем — около двух недель.

— Две недели на простую инспекцию? — Танака не скрывал скептицизма. — Это слишком долго для обычного осмотра.

— Мы проводим не просто осмотр, капитан, — спокойно парировал я. — Инструментальная проверка, бурение контрольных скважин для анализа грунта, установка маркеров для мониторинга возможных смещений, все это требует времени и тщательности. Лучше потратить две недели сейчас, чем столкнуться с катастрофой при первых осенних ливнях.

Чжу шепнул что-то на ухо Вану. Тот нахмурился, но кивнул:

— Хорошо, мы дадим разрешение. Но с одним условием, вас будет сопровождать наш инженер для координации действий.

— Разумеется, — согласился я. — Мы приветствуем сотрудничество.

— Инженер Ли Вэньцзяо, — Ван указал на дверь, где появился молодой китаец в европейском костюме. — Выпускник Петербургского инженерного училища, говорит по-русски. Он будет сопровождать вашу экспедицию.

Ли, худощавый мужчина лет тридцати с интеллигентным лицом и внимательными глазами, вошел в зал и поклонился:

— Рад возможности сотрудничать с советскими коллегами, — произнес он на почти безупречном русском с легким акцентом.

— Китайская администрация КВЖД выдаст все необходимые разрешения, — продолжил Ван. — Но должен предупредить. В районе Цицикара наблюдается повышенная активность хунхузов. Для вашей безопасности рекомендуем ограничить передвижение и не удаляться от основных путей сообщения.

Я понимал, что упоминание хунхузов, бандитов, промышлявших в Маньчжурии, скорее всего, дипломатический ход. Настоящую опасность представляли не они, а японские военные, усиливающие свое присутствие в регионе.

Но я сделал вид, что принял предупреждение всерьез:

— Благодарю за заботу. Мы примем все необходимые меры предосторожности.

Пока китайские чиновники готовили документы, Танака подошел ко мне. От него пахло хорошим табаком и каким-то терпким одеколоном.

— Товарищ Краснов, — произнес он тихо, почти интимно. — Наслышан о ваших удивительных способностях в поиске полезных ископаемых. Особенно нефти. Весьма интересный талант для железнодорожного инженера.

Я сохранил невозмутимое выражение лица:

— Вас ввели в заблуждение, капитан. Я обычный инженер-путеец. Моя специализация — структурная устойчивость железнодорожного полотна.

— Конечно, — Танака улыбнулся, но глаза остались холодными. — И все же… Если ваша экспедиция случайно обнаружит что-то интересное, помимо проблем с дренажем, я был бы признателен за информацию. Японо-советское сотрудничество может быть весьма взаимовыгодным.

— Обязательно сообщим о любых находках китайской администрации КВЖД, — я едва заметно подчеркнул слово «китайской». — Согласно протоколу.

Танака удержал улыбку, но в глазах мелькнула тень раздражения:

— Протоколы имеют свойство меняться, товарищ Краснов. Особенно в Маньчжурии. Приятной вам инспекции.

Он четко повернулся по-военному и вышел из зала, оставив после себя гнетущее ощущение угрозы.

Через полчаса все необходимые документы были подписаны. Мы получили официальное разрешение на проведение инженерных работ вдоль всей линии Харбин-Цицикар с особым акцентом на участок в пятнадцати километрах от Цицикара. Именно там, по моим данным из будущего, находилась ключевая часть Дацинского месторождения.

Когда мы выходили из здания управления, Архангельский тихо произнес:

— Не понравился мне этот японец. Слишком много знает.

— Не волнуйтесь, Андрей Дмитриевич, — я говорил уверенно, хотя внутренне разделял его тревогу. — Они могут подозревать, но доказать ничего не смогут. Главное, правильно организовать работу на месте.

Туринов, проводивший нас до автомобилей, предостерегающе поднял руку:

— Не здесь. В гостинице.

И он был прав. На улицах Харбина даже стены имели уши.

Вернувшись в «Модерн», мы не теряли времени. Наш номер на втором этаже с видом на центральную улицу превратился в оперативный штаб.

Александров проверил помещение на наличие двойных стен и механических подслушивающих устройств, используя компактный детектор, замаскированный под обычный медицинский стетоскоп.

— Чисто, — заключил он, закончив осмотр. — Но разговаривать только при включенном патефоне, на всякий случай.

Я завел пластинку с «Половецкими плясками» Бородина. Музыка заполнила комнату, создавая звуковой фон, способный затруднить возможное прослушивание.

— Ситуация осложняется, — начал я, собрав всех в центре номера. — Японцы проявляют к нам повышенный интерес. Капитан Танака прямо намекнул, что знает о нашей настоящей цели.

— Откуда утечка? — нахмурился Александров. — Группа проверена, документы безупречны.

— Дело не в утечке, — покачал я головой.