Экспедиция «Велес» - Екатерина Витальевна Белецкая

— Нет, не пойму, проклятье или дар…бессмертье…

* * *

— А вот это уже гораздо интереснее, — заметил Ит, когда пространство вокруг посветлело, и он снова оказался на лесной опушке рядом со сказительницей. — То есть Тень, получается, пытался внушить народу некую идею, которая напугала правителя, и которую он решил пресечь.

— Совершенно верно, — кивнула сказительница. — Тень говорил о том, что его народ, и он сам является тем, что можно назвать предтече. И что после становления этого народа в небесной сфере наступит время для схождения того, чьё пришествие он предрекал. Помнишь, я рассказала тебе о том, что он говорил?

— «Нужно, чтоб граждане познали праведность, помня о том, что они — преддверие вечности», — ответил Ит. — Я запомнил, потому что эта фраза показалась мне важной.

— Ты прав, она действительно важна. По мнению Тени, народ Тени должен был стать преддверием, — сказительница помедлила. — Преддверие и есть предтече, но для того, чтобы пророчество сбылось, нужно…

— Так там ещё и пророчество было? — удивился Ит. — Ты не говорила мне об этом.

— Да, Тень был, по сути, пророком. Вот только пророки бывают очень разными. Одни используют свою силу для собственного блага, другие…

— Другие — как Тень, который погиб, — закончил за неё Ит.

— Именно так.

— То есть Тень, получается, был первым предтече, который хотел из своего народа сделать тоже предтече? — переспросил Ит. — Я правильно понимаю?

— Не совсем, но ты уловил суть, — ответила сказительница. — На самом деле народ Тени должен был стать преддверьем для другого народа, которому он должен был передать знание, нужное для встречи…

— Вечности?

— Да. Это долгий путь, если ты подумал об этом. Долгий и сложный. Но Тень знал, что это путь единственно верный, именно поэтому он был готов на всё, лишь бы его идея продолжала жить. И, думаю, именно поэтому ему было позволено остаться.

— Чтобы исправить правителя? — Ит нахмурился. — Но ведь это невозможно. У правителя есть своя система убеждений и ценностей, и он никогда от неё не откажется. Кстати, о бессмертии. Я думаю, это наказание, а не благо.

— Почему ты так решил? — с интересом спросила сказительница.

Ит с печалью посмотрел на неё. Конечно, ответить правду — нереально, но ведь можно поменять на этой правде одежду, и перекрасить в нужный цвет.

— Потому что это, наверное, очень тяжело и тоскливо — быть бессмертным, — сказал он. — И, наверное, больно. Ведь рядом с тобой всегда будут те, кто уйдёт. И даже если у тебя нет ни грамма совести, как у этого правителя, ты всё равно будешь испытывать боль от осознания того, что ты, по сути, навсегда один. От одиночества страдают все, даже законченные эгоисты и циники.

— Ты снова верно мыслишь, — кажется, сказительница улыбнулась. — Но, поверь, есть в бессмертии аспекты много хуже перечисленных тобой.

— И какие же? — спросил Ит.

— Бессмертные бессильны, — объяснила сказительница. — Ты можешь убить смертного, но после этого ты над ним уже не властен. Равно как и правитель сейчас не властен над Тенью. Вот только он этого пока не понял.

— А он поймет? — спросил Ит с интересом.

— Об этом ты узнаешь позже, игрок номер шестьсот пятнадцать, — строго ответила сказительница. — А сейчас мне хотелось бы узнать твоё мнение. Как ты думаешь, цель Тени действительно настолько важна? Правильно ли он поступил, был ли в этом смысл, и есть ли он сейчас, на этом этапе сказки?

— Хм, — Ит задумался. — Возможно, что да, цель важна. И поступил он, наверное, правильно. Плохо только то, что в этом всём нет конкретики, поэтому мне трудно отвечать на такие вопросы. Но если говорить только том, что я знаю… если бы это было неважно, вряд ли высшие силы позволили бы ему стоять рядом с правителем, и давить ему на психику.

— А что такое высшие силы? — спросила сказительница.

— Не знаю, — пожал плечами Ит. — Возможно, бог. Или ещё что-то, о чём мы не имеем представления. Мирозданье, например. Похоже на высшие силы?

— Ответ принят, — кивнула сказительница. — Скажи, тебе жалко Тень?

— Вот уж не знаю, — покачал головой Ит. — Наверное. Правителю нелегко терпеть его присутствие, но и ему, думаю, тоже тяжело — ради великой цели стоять рядом с этой гадиной, и продавливать, причем с неизвестным результатом. Вообще, я не понимаю, чего он добивается, — признался Ит. — Что должен сделать правитель, чтобы хоть что-то изменилось?

— Об этом ты узнаешь позже, — ответила сказительница, и рассыпалась каскадом золотистых искр.

* * *

— Ит, вылезай давай из «Хоровода», ты нужен, — позвал Скрипач. Ит стащил визор, и потёр переносицу. Побаливает, потому что визор довольно тяжелый.

— Нос отдавил опять, — пожаловался он. — И руки затекли.

— Сейчас оттекут, — сердито сказал Скрипач. — Поход к начальству переносится на завтра. У нас не хватает данных.

— И при чём тут я? — спросил Ит. — Тридцать человек работать собиралось.

— Работает двадцать в результате, десять, кажется, переметнулись в другой лагерь, — Скрипач вздохнул. — Точных цифр я не знаю, но наших существенно убыло. Ит, все боятся, как мы и предполагали. Мне тут прямым текстом заявили час назад, что одна мертвая в пространстве уже летает, а мы следом не хотим, нам пожить охота. Нормально?

— В смысле? — не понял Ит.

— В прямом! Уже ходит версия, что Аню пристукнули за то, что она не хотела приказам подчиняться. Ага, у меня такая же рожа была, когда я это услышал. Да, основная версия — про дверь, а вот народная молва успела ей приписать всякое, — развел руками Скрипач. — Как тебе такой расклад?

— Офигительно, — покачал головой Ит. — Ты в «Хоровод» сейчас?

— Ну да, а куда деваться. Пойду. График же, чтоб его так, — с досадой сказал Скрипач. — Я бы лучше поработал, если честно, толку уж точно было бы гораздо больше. Чего там сегодня, кстати?

— Там любопытно. Сходи, думаю, тебе понравится. Хотя бы отвлечешься. Этакая получается этическая схема, в которой непонятно, кто прав, а кто виноват, — ответил Ит. —