Земля: Начало - Михаил Ран

— То, что вы видите перед собой. — он подошёл ближе к капсуле и скользнул по её поверхности ладонью, словно гладил зверя. — это технология, полученная от наших… гостей. Для них, по сути, мусор. Примитивная, устаревшая машина. Но для нас… это технологический прорыв.

Он помолчал, как будто дав мне время переварить сказанное, затем повернулся, легко поправил безупречно белый халат и, сверкая острыми глазами, продолжил свой обход вокруг устройства.

— Уверен, вы неплохо разбираетесь в современных технологиях. Это сразу стало ясно, когда вы… выпотрошили данные дата-центра "Око". Очень элегантно, кстати. Не без изящества.

Внезапно он резко вскинул руку вверх, указательный палец уставился в потолок, будто собирался призвать молнию научного откровения.

— Именно поэтому вы нам интересны, Александр. — его голос стал более собранным, обволакивающим, — Как вы, наверное, знаете, уже почти год официально ведутся разработки в области квантовых вычислений. Выращивание квантовых процессоров для коммерческого использования идет полным ходом.

Он сделал паузу. Улыбнулся как профессор, ловящий студента на неудачном ответе.

— Но вы ведь не идиот, верно?

— Ну, нет… — я немного мотнул головой, чувствуя, как между нами завязывается странная, почти театральная игра. — Не идиот.

— Отлично. — довольно кивнул он, и его голос снова стал похож на аудиогид в палеонтологическом музее. — Для обывателей квантовые компьютеры — это всё ещё что-то из будущего. Прототипы. Тестовые стенды. Заголовки в научных журналах. — он подчеркнул каждое слово, как будто рисовал ими формулу. — Но реальность, как вы понимаете, куда прозаичнее. Большинство крупных держав уже давно используют их. Для чего? Для работы с передовыми направлениями науки, медицины, неизвестным… И, конечно… чтобы более эффективно уничтожать себе подобных.

Он хмыкнул. Почти добродушно.

Щёлкнули переключатели, и ближайший терминал сменил изображение. На экране вспыхнули строки — параметры капсулы. Плотность среды. Вычислительная мощность. Пропускная способность. И ещё множество данных и показателей, о значениях которых я мог только догадываться.

— Это… — я сглотнул. — Это ведь не просто капсула-компьютер? Это некая симбиотическая платформа. Вроде интерфейса прямого внедрения, но… она адаптируется под носителя? Что-то вроде фантастических нейроинтерфейсов?

— Прекрасно подмечено, — Лаврентий Павлович одобрительно поднял брови. — Устройство отлично дополняет работу оператора. А самое главное, что оно помогает “проникнуть” внутрь сети. Где вы сможете напрямую манипулировать и работать с виртуальной реальностью. — тут он несколько замешкался, и слегка покашливая продолжил. — Мы называем это виртуальной реальностью, но всё намного глубже. И, честно говоря, мы не до конца понимаем куда попадаем.

Ученый шумно выдохнул, будто к чему-то готовясь, его плечи осунулись, и он медленно повернулся ко мне.

— Есть одна… особенность. — голос Лаврентия Павловича прозвучал тише, почти с оттенком внутренней печали. — Аппарат не со всеми вступает в контакт. Некоторых он просто… отвергает.

Он медленно покачал головой, словно прогоняя из памяти что-то тяжёлое, личное. Взгляд его потускнел, а губы сжались в тонкую линию.

— Но так было не всегда. — продолжил он, отрываясь от созерцания капсулы. — Вы, возможно, помните из нашего прошлого разговора: первый контакт с представителем внеземной расы — тем самым послом, шёл вполне стабильно. До тех пор, пока он внезапно не перестал выходить на связь. А затем пришёл новый. И вот с его появлением всё… изменилось.

Он неторопливо подошёл к ряду терминалов у правого крыла зала. Лёгким движением руки активировал голографическую панель и перед нами, как по команде, ожили экраны. Поток изображений понёсся перед глазами: краткие сводки, списки пропавших без вести, кадры из досье и, наконец, снимки… куда более мрачные.

Тела. Разорванные, обезображенные, словно не просто убитые, а разобранные по частям и собранные обратно во что-то более ужасное. Без логики. Без смысла.

Меня подташнивало. В горле застрял вязкий ком, словно тело на инстинктивном уровне пыталось вытолкнуть эти образы наружу. Давление в висках нарастало, как будто комната становилась теснее.

— Простите, Александр. — голос учёного был сух, но не без участия. — Картина неприятная. Но я обязан был вам это показать. Вам нужно было это увидеть, чтобы понимать всю серьезность ситуации.

Он вновь провёл рукой по панели и изображения исчезли. Пространство снова наполнилось ровным гудением машин, словно и не было этих жутких кадров.

— Конечно, можно было бы списать всё на маньяков, террористов или неудачные эксперименты. Совпадения. Но, увы… Все исчезнувшие люди были связаны с программами, касающимися внеземного происхождения. — он сделал паузу, выразительно глядя мне в глаза. — И ещё один факт. Следов не остаётся. Ни цифровых, ни физических. Даже наше самое чувствительное оборудование бессильно. А это уже говорит о том, что дело не в людях. Дело в них. В гостях из других миров.

Он подошёл ближе, опёрся на корпус капсулы, как на что-то давно знакомое и почти родное. Скрестил руки на груди, заговорил тоном доверия.

— Теперь к тому, чем именно вы можете нам помочь.

Несколько секунд он просто смотрел мне в глаза. Ни угроз, ни принуждения — только ожидание и холодная аналитика.

— Когда-то, при одном из контактов, наша капсула установила связь с неким внешним источником. Не земного происхождения. Аппарат, дрейфующий на орбите, стабильно сохраняет позицию над столицей нашей родины. Всегда. Независимо от траектории планеты и её движения. Это отследить мы смогли вполне успешно. Устройство не реагирует на попытки установить с ним связь, за исключением лишь контактов с капсулой.

Он посмотрел в потолок, словно через бетон и металл пытался заглянуть в чёрное бездонное небо.

— С того самого момента и начались проблемы. Капсула стала… избирательной. Мы не можем выявить алгоритм, по которому она допускает кого-то к взаимодействию. Случайность? Биосовместимость? Психотип? Или… нечто иное?

Учёный сделал жест Маркову, что-то коротко шепнул. Тот, кивнув, и тихо удалился из зала слегка кивнув мне. Лаврентий Павлович между тем подошёл к одной из боковых стен. Из гладкой панели выехал овальный, почти органически гладкий стул. Он беззаботно опустился в него, будто обретая давно знакомое кресло.

— Мы наблюдали интересную закономерность: каждый раз, когда между капсулой и орбитальным объектом происходит обмен данными — мы фиксируем новый тип сигнала. Впервые он показался бессмысленным… шум, пустые строки, испорченный код. Но потом…

Он щёлкнул пальцами, и на одном из экранов замелькали схемы, графики, кластеры данных, выстроенных в странные, почти художественные структуры.

— Мы покопались в старых архивах, и нашли информацию, что встречали подобное. Десятилетия назад. Во времена первых космических прорывов. Только теперь они… другие. Структурированы. Имеют какую-то свою логику, но расшифровать её мы не в силах. Некоторые наши предположения сводятся к тому, что это похоже на мыслительный процесс. Но звучит натянуто, согласитесь.

Он откинулся в